Подземная Канцелярия

– Кому надо? – спросил Леша.

– Большей частью тебе, – сказал Компостер.

– Сомневаюсь, – сказал Леша.

– Зря, – сказал Компостер. – Поначалу все сомневаются, но потом они убеждаются в моей правоте.

– Я пока не убежден, – сказал Леша.

Наступила тридцатисекундная пауза. Стороны обдумывали свои следующие шаги.

– Алексей, – убежденно сказал Компостер, – каждый сознательный россиянин должен отдать священный долг Родине, которая родила, воспитывала и обучала его.

– Меня мама родила и воспитывала, – сказал Леша.

– Ересь, – сказал Компостер. – Родина-мать зовет.

– Не слышу, – сказал Леша.

– Открой дверь и услышишь, – сказал Компостер. Это была угроза.

– Я вас не знаю, – сказал Леша. – А меня с детства учили дверей незнакомым людям не открывать. А вдруг вы не военный, а бандит или террорист чеченский?

– Глупости, – сказал Компостер. – Хочешь, я тебе удостоверение покажу?

– А оно поддельное, – сказал Леша.

– Разумно. – сказал Компостер. – Но своего участкового ты в лицо-то должен знать, а?

– Должен, – неохотно признал Леша. – Но, с другой стороны, вы могли его обмануть.

– Я нашего военкома двадцать лет знаю, – сказал участковый и сразу потерял львиную долю Лешиных симпатий. – Он и меня в свое время убедил пойти служить.

– Все равно не открою, – сказал Леша.

– Почему? – спросил участковый.

– Разве ты не хочешь отдать священный долг? – спросил Компостер.

– Не хочу, – сказал Леша. – Меня с детства пичкали всякой ахинеей о дедушке Ленине и прочем таком, а потом оказалось, что все это чушь. Почему я оказался что-то должен стране, которая меня с младенчества обманывала?

– Идеология тут ни при чем. – На Компостера подобная демагогия никакого впечатления не произвела. За тридцать лет работы на этой должности он наслушался и не такого. – Речь идет о твоей стране. Страну не выбирают.

– Четыре волны эмиграции могут с вами поспорить, – сказал Леша. – И вообще, я в армии служить не могу.

– Почему? – ласково поинтересовался Компостер, почувствовав, что враг слабеет.

– Потому что я больной. Инвалид.

– Вылечим, – пообещал Компостер.

– И я пацифист, – неуверенно добавил Леша.

– Переубедим, – заявил Компостер.

– И я там никого не знаю.

– Познакомим, – посулил Компостер.

– Я наркоман.

– Отучим, – заверил Компостер.

– Я строем ходить не могу, в ногу не попадаю.

– Научим, – не дрогнул Компостер.

– И вообще, я – голубой, – решился Леша.

– Переборем, – сказал Компостер.

Леше стало любопытно. В его голове (как и в голове автора, не ожидавшего подобного оборота) моментально нарисовалась картина роскошнейшей блондинки, все одеяние которой состоит из распахнутой шинели и папахи. Но даже сие привлекательнейшее зрелище вряд ли перевешивало находящуюся за дверью угрозу.

– Гм, – сказал Леша. Аргументы у него закончились.

– Откроешь? – спросил Компостер.

– Нет, – слабо сказал Леша.

– И не надо, – сказал Компостер. – На этот случай у меня с собой представитель органов имеется. Знаешь ли ты, Лешенька, что уклонение от призыва в армию ныне расценивается как уголовное преступление?

Леша знал, поэтому и промолчал.

– Знаешь, – констатировал Компостер. – А посему в присутствии районного участкового я в последний раз предлагаю тебе открыть дверь, иначе я вызову слесаря из ЖЭКа и он эту дверь взломает. Понимаешь меня?

– Понимаю, – уныло сказал Леша.

Сломанной двери, установка которой обошлась его родителям в четыреста с лишним долларов, ему не простят. Лучше уж в армию.

– У тебя есть десять секунд на размышление, – сказал Компостер. – Время пошло.

– Свинство какое, – сказал Леша тихо, так, чтобы за дверью его не услышали.

Как ни крути, а перспектива кирзовых сапог и покраски травы неотвратима, так чего ж комедию ломать? Рука уже потянулась к замку, как вдруг…

Атмосферу комнаты сотрясли звуковые колебания средних частот, вызванные аппаратом японской фирмы «Панасоник», собранным, несомненно, по лицензии в Китайской Народной Республике. Иными словами, телефон зазвонил.

– Я отвечу, – сказал Леша Компостеру и участковому.

Поскольку те промолчали, Леша счел это за знак согласия и пошел брать трубку.

– Алло, – сказал он в трубку.

– Судя по исходящим от вас стрессовым эманациям, – сказал голос в трубке, – вы находитесь в весьма затруднительном положении.

Голос Леша не узнал. Голос был странным. Он словно принадлежал рекламному агенту, ну, знаете, одному из этих парней в белых рубашечках и галстуках на резиночках, которые подходят к вам на улице с маниакальным блеском в глазах и огромной черной сумкой на плече и заговорщическим шепотом сообщают, что их шеф сегодня, похоже, сошел с ума и предлагает два комплекта электрических ложек и вилок, столь незаменимых в быту любого человека, по цене одного. Но только голос принадлежал не самому этому агенту, а его дедушке или, может быть, даже прадедушке, ибо голос был стар и немного посипывал.

– Кто это? – спросил Леша.

– Сейчас это не важно, – сказал голос. – По крайней мере, это будет не важно в течение ближайших пяти минут.

– Колян, ты, что ли, придуриваешься?

– Несомненно нет, – сказал голос.

– Вова?