Подземная Москва

– О да, герр Шпеер, я не представляю себе, как здесь говорят, "ничего подобного" в нашей Европе.

– Я не понимаю, однако, для какой надобности московским царям понадобилось зарываться так глубоко в землю? На совершенно возмутительных русских просторах можно до сих пор спрятать не только библиотеку, но целое государство. Что вы скажете по этому Басофф?

"Негодяй" вряд ли смог точно ответить на такой вопрос, но был малым толковым, и потому ответ получился приблизительно правильным.

– Когда был построен Московский Кремль и Солари вывел его каменные стены и тем, так сказать, ограничил его площадь, Кремлю оставалось расти только в небо и землю. В Европе предпочитают расти в небо, в России-наоборот-в землю. Я думаю, что вся Россия покрыта сетью таких подземных ходов, пещер и тайных кладохранилищ, что иностранцы только ахнут, когда русские доберутся наконец до сокровищ, лежащих в их земле.

– Какое же дьявольское терпение нужно иметь, чтобы вырыть всю эту систему подземного города?

– Вы взгляните только, герр Шпеер, как прекрасно выделаны стены!.. Ведь им больше четырехсот лет. Те времена еще не знали алебастра; они скреплены только известью. Положительно, я в восторге от нашего предприятия. Да, да, здесь есть многое такое, чем не прочь заинтересоваться не только наш уважаемый патрон.

– А кстати,-обернулся Кранц,-вы известили господина Главича о ходе наших работ?

"Негодяй" поспешил ответить:

– Сегодня я послал ему телеграмму: "вагоны пущены". Он поймет.

Они подошли в этот момент к черной большой куче земли, преграждавшей дальнейшее движение. Вероятно, это был обвал, происшедший или вследствие рыхлости почвы, или вследствие оседания под каким-либо тяжелым зданием. Инженер Шпеер вынул план, приложил к нему компас, сказал уверенно:

– Сейчас мы находимся под церковью Василия Блаженного или где-нибудь около. Мне кажется, что здесь, тотчас за обвалом, ход продолжается далее или вливается в какой-нибудь другой ход. Нам следует приняться за лопаты.

Полчаса спустя дорога вперед была расчищена. Ход действительно продолжался далее, но перед концессионерами открылось его ответвление со спуском вниз, как в погреб. Вниз вели ступеньки, проросшие липковатой плесенью.

– Я думаю, нам следует пойти именно этим малоудобным ходом.

– Я чувствую, герр Кранц.

– Откуда вы знаете это, герр Шпеер?

– Я чувствую, герр Кранц.

– Вы все еще чувствительны, как девушка из Веймара или семидесятилетний Гете при получении новой звезды…- с усмешкой пробормотал Кранц.

Так, ничего не подозревая, концессионеры вышли в коридор, по которому полчаса назад прошли археолог и рабочие. Таким образом, они опаздывали на полчаса: раскопка хода в развалившемся коридоре отняла немало времени.

Каково же было их удивление, когда в толстой нише хода они вдруг заметили человека в нахлобученном по брови картузе, привалившегося головой к камню! От человека исходили странные хрипящие звуки, словно его душили, но, подойдя ближе, концессионеры обнаружили, что человек спал и храпел во сне. Он повел носом от направленного прямо в его лицо света, со свистом вздохнул, отмахнув рукой от лица беспокоивший свет, словно муху, но не проснулся.

– Отличный тип московита двадцатого столетия,-сказал Кранц,- надеюсь, дорогие друзья, вы мне позволите попробовать На этом редком экземпляре действие моих лучей.

– О, конечно, дорогой Кранц! Это отличный экземпляр для опыта. Тем более что по внешнему виду он-отчаянный большевик. Но я думаю, прежде нам следует попытаться прервать этот сладкий, в столь неподходящем месте, сон и расспросить о силах и намерениях противника.

На что герр Кранц добродушно ответил:

– Вы мудры, как сам Кант!-Он тронул Кухаренкин нос носком сапога, а "негодяй" заорал хохлу в ухо:

– Вставай! Вставай, товарищ!

Кухаренко вывел носом столь сложную руладу, что едва не поперхнулся, и продрал глаза. По привычке сначала он сплюнул, матерно выругался и сказал:

– Оттож заснув, бисового батька…- и тут уж окончательно проснулся.-Це що за вшива команда? Яки таки люде, черта вам в зубы? Геть!

Инженеры слегка отступили.

– Покажь мандат, трясьця твоей маме! – наступал он на "негодяя".- Куды, куды залезли, бисовы диты? А ну, покажь мандат!.. Какой такой у тебя пароль-пропуск?

Но Кранц повернул ручку. Стрелка скользнула по зеленоватым цифрам и остановилась на тридцати. Тогда из камеры вырвалась тупая фиолетовая молния, она ударила в поднятую хохлом мотыгу и зажгла ее. Мотыга, словно сухая трость, вспыхнула ржавым мгновенным пламенем и выпала из его рук. Хохол раскрыл рот, словно хотел еще крикнуть: "От, бисовы диты!"-и вдруг рухнул на камни, пораженный внезапным сном…

Глава шестнадцатая РАЗГОВОР О НЕКОТОРЫХ ПУСТЯКАХ

Иностранцы продолжали путь.

– Скажите, дорогой Кранц,- вдруг спросил Шпеер,- что вы испытываете, когда вам приходится во имя науки убивать живое существо?

– Я не понимаю вопроса!-удивленно отозвался тот.

– Ну, например, когда вы своими лучами убиваете человека? Эта фраза герра Шпеера окрасилась некоторым оттенком грусти.