Подземная Москва

– А что-с! – равнодушно протянул Васька. – Что в наше время на два лимона путного укупишь?.. Коробок-с, один коробок-с спичек, спички шведские, – изволили слышать? – головки советские… вот если бы трешник по червонному исчислению – тут, ваше здоровье, музыка серьезная… Тут я, ваше здоровье, новые союзки к сапогам справлю да матери рупь-целковый на покос спошлю… Знай Васькину доброту!.. Только ведь ты зря! Арапа заправляешь над бедным человеком, который несостоятельный…

– Чего? – с испугом спросил миллиардер.

– Трешника-то, говорю, не дашь… Так, пули льешь со скуки.

– Какие пули? Зачем пули? – еще тише спросил миллиардер, но он понял. Он откинулся на подушку, охватил непослушными пальцами Васькину руку, сказал раздельно, упирая тускнеющей синевой глаз в угрястый Васькин лоб: – Я умираю.

Васька вскочил на ноги.

– Стой! – пронзительно закричал он. – Стой! Господин иностранец… Хлопот-то! Хлопот! Погоди минуточку – я за милицией сбегаю.

И, ловко выдернув из-под головы миллиардера клетчатые носки и на ходу засовывая их в карман, он бросился в коридор.

– Граждане, милые! – заорал он не своим голосом, заглушая грянувший в пивной хор «русского амсамбля».-Иностранец из шашнадцатого помирать собрался…

Глава тридцатая Тайна Аристотеля Фиораванти

В это время археолог пополз вперед на коленях, сделав знак, чтобы Боб и Дротов двигались за ним. Так доползли они до края пещеры; у края были сложены камни, словно кто-то воздвигал здесь памятник и вот уже вывел фундамент из серых массивных глыб и повел кверху тонким шпилем, но не закончил постройки. На одном из камней при свете соединенных фонариков выступали темные пятна вмуравленного металла. Археолог увидел монеты, на которых отчетливо проступала надпись: «Аристотелес», и золотой браслет, который Боб тотчас же руками, трясущимися, словно в приступе малярии, отковырял со стены.

На браслете были выгравированы цветы, летящие по ветру, год 1475, тот год, когда, поддавшись увещаниям Толбузина, уже великим мастером прибыл он в Московию, и, наконец, они: целый ряд странных чисел и знаков. На золоте они проступали, как чернь, – отчетливо и ярочно.

Это была могила Фиораванти, величайшего строителя, умевшего передвигать башни и колокольни, чей магический секрет до сих пор оставался загадкой для зодчих. Боб держал в руках эту чудесную загадку. В жадности он поднес браслет к губам, словно хотел его съесть.

– Здесь в стене еще клинок! – вскричал Дротов. – Вот он!

Он вытащил из расщелины шпагу времен Венеции. На плоском ее эфесе горели камни, а по клинку – видимо, тем же стилетом и той же рукой «гордого воеводы», не склонившего выи, – было нацарапано о том, что шпага найдена на муже знатном, истлевшем в подземелье тако, что одежда была натянута прямо на шкелет и буде не шпага и браслет, а тако ж монеты – определить, коего он рода: знатного или подлого – не стало б возможно.

– Вот останки того, кто построил Кремль и сам первый пал жертвой! – прошептал археолог.

– Да почему же? – взволнованно спросил Боб.

– Кто знает! Кто знает! – заговорил археолог тем нерешительным глуховатым голосом, который всегда показывал у него, что вот-вот сейчас он догадается, пусть только ему не мешают… – Я не хочу делать какие-либо выводы, но вы сами сопоставьте факты, оставшиеся в истории о жизни этого замечательного строителя. Он жил в Венеции, он был богат и знатен, и есть указания, что даже константинопольская царевна Софья Палеолог, которая стала женой Ивана Третьего и которая, – заметьте! – приехав в Россию, привезла с собой библиотеку, – знала его еще в Италии. После отъезда Софьи он, знаменитый мастер и гордость своего отечества… за десять рублей в месяц едет в Москву… строить для царя Ивана Третьего Успенский собор, и Кремль, и подземные ходы под ним. А сто лет спустя его труп и на нем вот эти первые монеты, которые чеканил он же для Московского государства, находят в подземелье несчастные пленники царева внука…

– Так что же? – воскликнул Боб. – Книги Софьи или сама Софья?

– Я не знаю, что могло его привести сюда! Я боюсь сделать какой-либо вывод. Может быть, книги!.. Да, да, пожалуй, конечно, библиотека, но разве он спустился бы сюда один без провожатых, если он думал завладеть ею? А может быть, волей царя Ивана сбросили слишком пылкого итальянца, который однажды не успел вовремя отвести влюбленного взора с лица московской царицы…

Глава тридцать первая «Неведомое сокровище»

Прошу вас, – сказал археолог, протягивая пальцы за браслетом. О нет! Это я вам не отдам… Это – мое, – вскричал Боб, – и по праву находки, и по праву…

– Как все, что мы здесь обнаружим, – строго сказал археолог, – браслет принадлежит Советскому государству, и я должен его сегодня же, вместе с шишаком, шпагой, монетами и образцами костей, сдать в исторический Музей…