Подземная непогода (Рисунки Е. Адамова)

Топка находится где-то внизу, на глубине около сорока километров, вместо угля там — внутреннее тепло Земли. Порода накалена, но не расплавлена. Ей мешает плавиться давление — тяжесть вышележащих пород… Но вот земная кора треснула, внешнее давление ослаблено. Порода плавится, лава устремляется по трещине вверх и попадает в пещеру. Пещеру можно сравнить с цилиндром. Сначала здесь давление пониженное, из лавы выделяются газы. Но лава все еще поднимается вверх и сжимает газы, теперь она действует как поршень. Пещера закрыта сверху каменной пробкой, допустим, что это клапан. Когда газы сжаты до отказа, они вышибают клапан. При этом часть лавы выливается, как шампанское из бутылки, когда выбита пробка.

Хуже всего, если пробка слишком прочна. Тогда дело кончается плохо. Бывали случаи, когда вулканы целиком взлетали на воздух. Это как бы взрыв котла с засорившимися клапанами.

Может ли Горелая сопка взорваться на этот раз? Как узнать, какое нужно давление газов для того, чтобы развалить гору? А впрочем, можно подсчитать его так. По прошлым извержениям мы знаем, что большая часть лавы выливается через боковые кратеры. Но перед этим часть ее доходит до вершины. Вершина на два километра выше. Двухкилометровый слой базальтовой лавы давит на основание с силой около шестисот атмосфер. Значит, при шестистах атмосферах Горелая сопка лопается сбоку. Интересно, какое давление там сейчас?»

Пожалуй, прав был Сошин, чье изречение Виктор записал у себя в дневнике: «Противники придираются к ошибкам, они указывают, над чем надо работать». Если бы не возражения Грибова, Виктор нипочем не взялся бы за очень трудное и сложное определение плотности газов в пещере. А результаты получились многозначительные. Давление газов превосходило пятьсот пятьдесят атмосфер и возрастало день ото дня. До критических шестисот атмосфер было совсем близко. Виктор произвел простейший подсчет и сделал вывод: извержение начнется вот-вот, на следующей неделе, числа двадцать второго, двадцать пятого декабря, и, вероятнее всего, газы прорвутся не через верхний кратер, а сбоку, сквозь стенки вулкана.

5

— Нельзя отбрасывать всю прежнюю науку, — твердил Грибов. — Извержения Горелой сопки проходят всегда одинаково. Вулкан — это машина. Машина не может действовать каждый раз по-новому…

И вечером, как обычно, Виктор отвечал Грибову в своем дневнике: "

Да, вулкан — машина, но машина, которая работает без наблюдения человека. Никто не чистит, не смазывает, не регулирует ее. Вулкан действует нерасчетливо, он сам себе засоряет выход. Все ужасы извержений происходят из-за неисправности клапана. На вулканах Гавайских островов лава не застывает, там извержения сводятся к колебаниям уровня лавы в кратере. Изредка она переливается через край, но это всегда видно заранее. Наш вулкан не такой аккуратный, это неряха, который валит мусор на крыльцо, а потом не знает, как выйти из дому. Если это машина, то, во всяком случае, неисправная. Это паровой котел с засоренными трубами. Если не откроется клапан, котел лопнет. Конечно, хотелось бы угадать, в каком месте он лопнет. А впрочем, по прошлым извержениям известно, что наш котел лопается сбоку. Возможно, лава уже пробивает себе дорогу, просачивается между пластами. И если проследить возникающие ответвления, можно узнать, где прорвется новый кратер».

В ближайшие дни Виктор попробовал найти эти ответвления, наудачу направляя лучи под центральную камеру. Но, напрасно потеряв три рабочих дня, он решил продолжать методическое обследование вулкана. Между тем подошло двадцатое декабря. Прошло двадцать первое и двадцать второе. Все сотрудники станции — и те, что верили Виктору, и те, что не верили, — с волнением следили за Горелой сопкой. Всю ночь на крылечке скрипел снег. Кто-нибудь из зимовщиков, накинув шубу, старался разглядеть на звездном небе очертания горы.

Двадцать четвертого Тася после завтрака загородила дверь столом и категорически заявила, что сегодня полет отменяется. Извержения ждали весь день, и ночью почти никто не спал. То же было и в следующие дни. Но белоснежный конус вулкана все так же безмятежно курился, как будто знать ничего не хотел о предстоящем извержении. Числа тридцатого за обедом, взглянув на сконфуженно молчащего Виктора, Грибов торжественно сказал:

— Итак, занесем в журнал, что вулкан подвел Виктора. Светопреставление переносится на будущий год.

— Но позвольте… ведь я называл примерные числа, — слабо защищался Виктор.

— Я тоже могу назвать примерные числа, — иронизировал Грибов. — В среднем извержение Горелой сопки бывает один раз в семь лет. Первого января наступает седьмой год. В течение года начнется извержение. В крайнем случае через год или через два.

Некий средневековый звездочет предсказал год своей смерти и, видя, что намеченный срок проходит, уморил себя голодом. Виктор чувствовал себя в положении этого звездочета. Каждые полчаса он дышал на стекла, надеясь увидеть начало извержения. Горелая сопка не хотела сжалиться над ним.