Подземная непогода (Рисунки Е. Адамова)

Когда это было? Сколько времени он лежит здесь?

— Эй, парень, спятил ты, что ли? Нашел место, где спать! Взрыв через десять минут! — озабоченные глаза Ковалева смотрели на упавшего через стекло. — Ах, это вы, Григорий Онисимович! Вам плохо?

Мовчан поднялся на ноги медленнее, чем хотелось. Десять минут до взрыва! А близко ли выход? Целых два километра! Бежать что есть силы! Скорее бежать!!!

Но вялые мускулы не позволяли бежать что есть силы. И живой комок в груди протестовал. Сердце требовало покоя.

— Худо мне, Степа, — сказал Мовчан неожиданно тоненьким и жалостным голосом.

— Ничего, крепитесь! Это тепловой удар. У нас в туннеле часто бывает. Вам полежать бы, да нельзя… Идемте, я помогу.

Мовчан потихоньку плелся, стыдясь своей слабости. У него шумело в ушах, кололо в сердце, нестерпимо тошнило.

— Крепитесь! Осталась только минута!

Но Мовчан не мог крепиться. Тошнота держала его за горло, и зеленая мгла подступала к глазам…

— Чуть отдохну, Степа…

Отдаленный удар потряс подземелье. Грохот сменился щелканьем и звоном. Это стучали по стенам стальные осколки и взорванные камни.

Страх прибавил сил Мовчану. Он тяжело топал, почти бежал за Ковалевым.

А сзади слышался, все усиливаясь, странный звук, похожий на грохот колес проносящегося мимо поезда. Мовчан понимал — это несется по гулкому коридору прорвавшаяся лава, перекатывая камни и части комбайна, превращенного в металлический лом.

Кто перегонит: лава или люди? Люди гораздо ближе к выходу, но лава движется быстрее. Девятикилометровый гладкий и прямой туннель она пройдет из конца в конец меньше чем за двадцать минут. За это время люди, конечно, добегут до выхода… если они будут бежать.

— Ох, лихо мне, Степан… подожди минутку, постой!

— Да поймите вы, нельзя стоять ни секунды!

Ковалев подхватил Мовчана на спину. Шаркая асбестовыми подошвами, Ковалев побежал… нет, бежать не хватало сил — он пошел крупным шагом… Скорее, скорее! Шум, похожий на грохот колес, приближался. Правда, гулкий коридор усиливал звук. На самом деле лава была не так близко, но казалось, что она грохочет совсем рядом…

— Оставь меня, Степан, не губи свою жизнь! Ты хороший мастер… Лучше меня. — Мовчан старался сползти с широкой спины товарища.

Ковалев не любил чувствительных слов:

— Молчи, дурак! У тебя жена и дочка. Не мешай тащить.

Обоим было страшно. Ковалев уже видел выход, но оглянуться не мог. За спиной грохотала лава, Ковалеву казалось — совсем рядом. Он поеживался и думал: вот сейчас, через секунду, лава обрушится на них, как когда-то на Виктора… и конец. Мовчану было еще страшнее. Его тащили спиной к выходу, он не знал, близко ли спасение, но видел, как разгорается, становится все ярче красный свет надвигающейся лавы. Мовчан смотрел в огненный зрачок смерти и прикидывал: еще минуты три… четыре… Хватит ли сил у Ковалева? Он уже задыхается.

— Да оставь ты меня, Степан! Оба погибнем!..

Ковалев не отвечал, он берег дыхание. Его руки крепче сжимались на животе у Мовчана. Серный дым уже щекотал ноздри. Смерть близко, она заглядывает в лицо.

— Да отпусти же! Я сам! Отпусти, дурной!

— Не брыкайся, мне тяжело, — ответил Ковалев.

Но тут кровля над головой расступилась. Мовчан увидел небо и звезды. Чьи-то руки схватили его, оттащили в сторону, сняли шлем… и можно было молча полными легкими глотать свежий, как ключевая вода, морозный воздух, упиваться им, смаковать, дышать, дышать, дышать еще много лет…

Лава вырвалась из туннеля через полторы минуты.

7

В самом центре Вулканограда, на полукруглой площади перед воротами завода, стоит фигура юноши из литого базальта. Он остановился на пути. На спине у него вещевой мешок, у ног — аппарат. Тускло поблескивает выпуклое стекло, изображающее экран. Левой рукой юноша придерживает аппарат за ремни и, заслонившись правой от солнца, смотрит на вершину Горелой сопки. Юноша шел долго и устал. Ему жарко, он сбросил шапку, его кудрявые волосы прилипли ко лбу. Рот полуоткрыт, путник еще не перевел дыхания, но уже улыбается. Наконец-то он видит вулкан, наконец-то он у цели!

На пьедестале написано золотыми буквами:

ВИКТОРУ ШАТРОВУ

первому человеку, разгадавшему тайну вулкана

Здесь он стоит, первый человек, просветивший вулкан насквозь, понявший механизм Горелой сопки, стоит и смотрит, как работает на Советскую страну эта машина, отрегулированная и укрощенная. По виду гора все та же. Чтобы увидеть ее вершину, горделиво поднимающуюся над облаками, нужно закидывать голову. Но над снежным куполом не курится пар. Прежние жерла надежно зацементированы, в кратере расположились туристская станция и обсерватория. Небо там, наверху, почти всегда безоблачно, удобно наблюдать звезды.

Пар выходит на полкилометра ниже, через искусственные жерла — мовчановские скважины. Оттуда по всем склонам — на север, юг, восток и запад — шагают стройные мачты. Они спускаются с горы и по широким просекам, пробитым в тайге, несут электрическую энергию в города, деревни, на стройки, ко всем людям, которым нужно что-нибудь осветить, согреть, расплавить, вскипятить, получить искру или дугу.