Подземная одиссея

В тусклых отблесках, едва угадываются корявые стволы. Вздрагивает земля, одно из деревьев отцепилась от скалы и словно встаёт на дыбы, корни семенят в воздухе, словно лапы насекомого, затем, движение захватывает всех. Дрожат вершины, гул стоит от падающих стволов. Лесные великаны расползаются по земле как гигантские сороконожки.

— Вот это да! — Семён восхищён, глаза светятся, словно полированное серебро. Я так же потрясён. Это что-то! Ребятня примкнула к стеклу, попискивают от страха и восторга, даже носы расплющили.

— Никогда подобного не видела, — у Грайи пылают глаза, ротик приоткрыт, жемчужные зубки, в пухлых губах, вызывающе блестят. — Это не наша страна, ни кто о ней не говорил… даже старцы.

— Наверное, это мир гоблинов, — вспоминаю охотников скрывшихся в лесу.

— Нет, они живут на других уровнях, очень глубоко, там жарко от подземного огня.

— В то же время они иногда посещают поверхность.

— Придурки, им же хуже, солнце изжарит, — пренебрежительно хмыкает она.

— Не знаю, не знаю, а я бы сейчас позагорал бы на пляже, — не соглашаюсь с ней и замечаю, как тускнеет взгляд друга, много бы он отдал за то, чтобы поплескаться с Грайей в Чёрном море.

Свет за иллюминатором насыщается оранжевым огнём, деревья светятся, словно увешены светодиодами и вся эта огненная оргия шевелится, извивается, расползается.

— Как красиво, — пищат дети.

— Ой! И шишечка наша загорелась! — в восторге верещит Светочка. Она хватает её в руки. Я вскакиваю, боясь, что происходит нечто плохое.

Шишка набухает светом, пытаюсь выхватить её из маленьких ручонок, но меня как током сбивает с ног, кости ломает от невыносимой боли, кричу: — Брось!

— Что ты, она такая ласковая, — смеётся Светлана Аскольдовна.

Рыжий огонь охватывает её тело, я жмурюсь. Размазывая слёзы по щекам, в страхе вопит Игорь, Грайя застывает в ужасе, Семён ищет, чем бы выбить сгусток огня, а Светочка хохочет.

Всё пылает, почти не видно в нём хрупкой фигурки девочки, кажется, воспламеняется каюта, но всё внезапно кончается, вихрь огня, смерчем крутится вокруг тела и… исчезает. Светочка разочарованно смотрит на ладошки, которые всё ещё горят теплым огнём.

— С тобой всё нормально? — я подскакиваю к ней, осторожно касаюсь её ладоней, ощущаю сильный жар, который быстро растворяется и, к моему облегчению, огонь гаснет.

— Они со мной разговаривали, сказали, что я хорошая девочка и дарят мне подарок. Но где он? — в разочаровании оглядывается Светочка.

— Дела, — разводит руками Семён.

Грайя осторожно касается волнистых волос девочки. Оранжевые искорки пробегают от корней до самых кончиков и растворяются в воздухе.

— Светочка, ты теперь огненная принцесса, — обнимает её Игорёк.

Девочка чмокает мальчика в нос: — Ты у меня самый лучший братик на свете. Ни кому тебя не отдам!

Улыбаюсь, дай бог, что бы только этим закончилось, но в сознании гнездится уверенность, произошло нечто таинственное. Как оно отложится на судьбе девочки? Хочется верить в благополучный исход.

Грайя задумчиво смотрит на подаренное ею ожерелье: — Форма та же, содержание другое. Это алмазы, а я дарила с хрусталём.

— Неужели? — я смотрю на камни — они словно в искрящейся дымке.

Девочка подносит ожерелье к глазам: — Как красиво! Тётя Грайя, я так вам благодарна!

Жрица обнимает девочку: — Это теперь не только мой подарок и их тоже, — указывает за иллюминатор, где переливаются огнями существа, ставшие землянами.

— Значит, этот подарок они мне сделали? — неуверенно произносит Светочка.

— Кто его знает, — в угольно чёрных глазах жрицы горит красный огонь. — Чует моё сердце, это не основное, что тебе подарили.

— Но другого ничего нет, — поднимает на неё взгляд девочка.

— Их подарок в тебе, — уверенно говорит жрица Огня и мне становится жутко за свою племянницу, но девочка удовлетворённо улыбается, а я обеспокоенно замыкаюсь в себе.

Ночь в разгаре. Ребята возятся с шишкой, пытаются вызвать огонь, но она пустая, пахнет смолой и кедровыми орешками. Они разочарованно пыхтят, Игорь вообще, предложил её поджечь, но я решительно пресёк гениальную попытку реанимировать жизнь. Вскоре отбираю их игрушку и заставляю спать. Они возмущаются, но как только накрываю одеялом, засыпают как два молочных щеночка.

Под утро, огненная феерия закончилась. Огни гаснут, деревья заползают на скалы, обхватывают камни корнями, засыпают. Просыпается мелкое зверьё, наполняя округу весёлым верещанием.

Мы выходим на палубу. Утро всегда лучше ночи. Настроение бодрое, энергии хоть отбавляй. Сбрасываем ведро с верёвкой вводу, моемся, охаем, вода освежает. Заморосил дождик, в удивлении вскидываю взгляд. Ожидаю увидеть тучи, но нет, где-то на огромной высоте, едва угадываются сталактиты, с них стекает конденсат и проливается дождём.