Подземная тюрьма

— Да готов я, готов.

— Слушай, Шота, мне твой голос не нравится. Ты соберись, понял?

— Да-да, Палыч, я понял.

— Нет, так не пойдет, — недовольно пробурчал режиссер. — Ну что это за голос? Шота, мне нужен зверский чечен: страшный, ужасный, дикий — одним словом, убедительный. Шота, ну-ка, быстро — сделай мне чечена!

— Ыр-рррр! — прорычал здоровяк, гулко стукая себя кулаками по груди.

— Плять, что это за «ырр» такой? — огорчился режиссер. — Шота, ну какой на хрен «ырр»? Дублей не будет, ты понимаешь?

— Понимаю…

— Ни хрена ты не понимаешь! Так, а ну, давай, я тебя настропалю. — Режиссер вдруг подскочил совсем близко к здоровяку и принялся отвешивать ему звонкие оплеухи. — Вот тебе, чечен, вот тебе, злобный, вникай быстрее, входи в образ, идиот!

Здоровяк, гневно рыча и закрывая лицо руками, пятился к норам. Режиссер, очевидно, раньше был боксером — он легонько совал здоровяку в поддых, заставляя открываться, и таким образом пробивал защиту нерадивого актера.

— Палыч, прекращай! — не выдержав, рыкнул здоровяк. — Не посмотрю, что командир, в обратку получишь!

— Ну давай, давай! — азартно покрикивал режиссер, продолжая осыпать здоровяка оплеухами. — Давай в обратку!

— Палыч, б… — хорош, убью, на хрен!!! — раненым тигром взревел здоровяк и неожиданно провел мощный свинг в сторону режиссера.

— Вот! — Режиссер ловко увернулся, отскочил назад и вскинул обе руки вверх. — Вот это то что надо! Все, работаем!

«Какой замечательный режиссер», — восхитился Яков, доставая телефон и включая режим видеосъемки. Надо будет запечатлеть то что они собираются снимать. Потом, когда фильм выйдет, в компании можно будет похвастать: а я это все живьем видел, вот вам доказательства…

Двое — те, что помельче, — вытащили из норы какого-то человека, связанного по рукам и ногам и одетого в изодранное тряпье. Волосы у него были длинные и свалявшиеся, словно ему не давали стричься как минимум полгода. Человек тихо постанывал и отворачивался от яркого света, бьющего в лицо.

— Маску, — скомандовал режиссер. — Так, вы оба — ушли из кадра!

Свежеотшлепанный здоровяк натянул шапку с дырками для глаз и достал из ножен тесак. Двое мелких убрались с пятачка, сам режиссер тоже предусмотрительно отошел назад.

— Ну что, ты готов?

— Да! — хрипло рыкнул здоровяк.

— Мотор, — негромко скомандовал режиссер.

Операторы направили камеры на связанного человека.

Здоровяк легко поднял его одной рукой за волосы и поставил на колени. Направив человека лицом к камерам, приподнял подбородок лезвием тесака, срезав при этом клок жиденькой кудлатой бороденки.

— Пожалуйста! — негромко прохрипел связанный. — Я прошу вас…

«Как здорово играет! — в очередной раз восхитился Яков, поводя телефоном вдоль решетки, — ракурс здесь неважнецкий, да и чугунок этот не способствует, так что вряд ли получится хорошее видео. — Просто мурашки по коже — все как будто на самом деле!»

— Смотри сюда, сволочь! — прорычал здоровяк в камеру, давя лезвием тесака на горло пленника. — Этот человек умирает из-за тебя! Из-за твоей жадности и упрямства! Это последнее предупреждение, ты понял?! На, смотри!!!

Тут здоровяк резко взмахнул ножом: хлестнула кровь, человек несколько раз дернулся, закатил глаза и затих, безжизненным мешком обвиснув на удерживающей его за волосы руке палача.

Здоровяк отпустил волосы — тело с мягким стуком завалилось наземь, в лужу быстро натекающей крови.

«Это не кино!!! — остро и отчетливо понял Яков. — Это… Это…»

В тот момент, когда Яков постиг ужасную правду, в помещении воцарилась мертвая тишина: очевидно, все затаили дыхание, под впечатлением от случившегося, и на несколько секунд замерли, как это порой бывает в такие мгновения даже у опытных людей.

И в этот же момент, по какому-то бесовско-идиотскому стечению обстоятельств в телефоне Якова иссяк аккумулятор.

— Ту-ру-ру! — скандальным фальцетом высвистнув отходную трель, телефон на прощанье булькнул и благополучно сдох.

Режиссер вскинул обе руки вверх, призывая ко вниманию, и изобразил крест. Операторы тотчас же опустили камеры.

— Что это было? — режиссер ткнул пальцем в сторону чугунной решетки. — Вы слышали?

Яков, втянув голову в плечи, сунул телефон в карман и начал сползать вниз по водостоку. А поскольку он дико торопился, совсем уж без шума не обошлось: шорох стоял такой, словно по битому кирпичу волокли завернутого в брезент покойника.

И понятно, что в мертвой тишине этот шорох услышали все, кто был в этот момент в помещении.

— Чужой! — рявкнул режиссер.

И все люди в форме разом бросились к решетке…

* * *

Забродники не предназначены для быстрого бега.