Подземная тюрьма

Вурдалаки — предположительно сотрудники одного из спецподразделений какого-то ведомства (какого именно — так и не прозвучало), правда, давно уволенные, а наш эн-ша не враг, просто его использовали в качестве «пассажира».

А вот товарищ Вацетис почти на сто процентов участвовал в заговоре, потому что других вменяемых вариантов просто нет.

Я — герой, рискуя жизнью, спас большого человека из администрации президента, и теперь мне, по всей видимости, дадут орден. Возможно, лично из рук Президента, и вполне вероятно, с последующей аудиенцией на предмет интересных предложений по службе. Или с предыдущей. То есть сначала предложения, потом — награда. Но это уже не суть важно.

Теперь понятно, почему было столько странных вопросов про Вацетиса. Как себя зарекомендовал да как проявил, не было ли каких-то странностей, контактов и так далее.

Бред какой-то…

Вацетис — заговорщик?! Да никогда в жизни не поверю. Такой молодой и правильный — и всего лишь рядовой срочной службы. Исполнители по заговору: двое бывших бойцов спецподразделения? Вот это совсем бред, на мой взгляд.

В заговорах участвуют генералы, министры и полки, а то и дивизии. А тут… Да это даже не смешно!

Так… Такое впечатление, что упустил что-то важное…

А, вот: я герой.

Вот это очень интересное видение ситуации! И оно уже сейчас начинает мне нравиться. Я-то видел себя во всем этом как редкостного мерзавца, который в критический момент на уровне инстинкта использовал другого человека в качестве укрытия. Мне даже думать об этом не хотелось, я гнал от себя эту мысль, ибо было мучительно стыдно за свой странный для меня же самого поступок. Я ведь никогда в жизни ничего такого не делал!

Хотя… Мне ведь никогда в жизни до этого случая не доводилось бывать на линии огня…

А теперь добавьте к этому отсутствие переживаний по факту гибели Окопа-два и Вацетиса.

И что же в итоге? Получается, что я этакий дабл-гад? Мало того что черствая бездушная скотина, так еще и при случае могу запросто использовать живого человека в качестве щита?!

Господи, да я просто ненормальный какой-то… Надо будет на досуге, когда все рассосется и образуется свободное время, как следует обдумать свое поведение. Может, этому есть какое-то рациональное объяснение. А пока что на ум ничего не приходит, кроме совершенно очевидного вывода: я болен. Вернее, так: у меня какие-то непонятные проблемы с психикой. И что удивительно, узнал я об этом на двадцать четвертом году жизни, и совершенно случайно, благодаря вот этой нештатной ситуации.

Однако публика считает меня героем, и мне это нравится. Это здорово! Герои — это ведь такие правильные парни, образцовые и добродетельные, и им положены какие-то дополнительные блага и льготы.

И теперь получается, что я просто уже тройной гад. Ибо я все про себя знаю, но при этом радуюсь, что меня никто не раскрыл и люди во мне обманываются. Вот такая девиация.

* * *

В половине восьмого меня поволокли к особисту.

Поволокли — это не метафора, а если и преувеличение, то незначительное. Подошли двое в штатском, вызвали меня на крылечко и заявили, что я должен немедленно прибыть куда следует.

Я удивился: могли бы просто позвонить, сам бы пришел.

Они сказали:

— Да ничего, нам это нетрудно, так что мы проводим…

Ну и проводили. Да, у нас теперь вот такая инновация, со вчерашнего дня по полку вольготно разгуливают люди в штатском, всех подряд расспрашивают, а кое-кого и уводят, если потребуется. Этакое настораживающее ретро из предвоенной эпохи. Если кто-то из командования частей читает эти строки, делайте вывод: немедля откажитесь от разнообразных «парадных труб» и «вип-экскурсий». А то в один прекрасный день и у вас будет такое же страшненькое ретро.

У особиста опять гостила парочка каких-то приблудных деятелей — но не вчерашние. Заметил, кстати, что эти камрады любят шляться парочками: и те, что по плацу гуляют, с солдатами беседуют, и те, что в кабинетах сидят и на халяву пьют чужой кофе.

Вчера меня тоже пытали в этом кабинете, однако отнюдь не по делу, а сугубо персонально (и теперь, благодаря сплетням полковой публики, я знаю, чем это вызвано).

Представители следственной группы, оккупировавшие почти все помещения штаба, меня тоже допрашивали — в числе прочих «фигурантов», но там все было закономерно, нудно и предсказуемо.

А вчерашние «гости» особиста назадавали кучу странных вопросов, казалось бы не имеющих к расследованию никакого отношения, на которые пришлось отвечать быстро и без раздумий, поскольку времени на размышления они не давали.

Для неожиданно уволенного особист выглядел вполне бодрым и оптимистичным. Более того, у меня сложилось такое впечатление, что он даже чему-то рад.

— Ты тоже будешь пить мой кофе? — безапелляционно уточнил особист, потрясая банкой «Nescafe Gold». — С моими сливками и моим сахаром?

— Нет, не буду, — успокоил я его. — Я пью только самолично сваренный, из хорошо прожаренных зерен.

— Ты хороший человек, — сделал вывод особист, пряча банку в стол.