Подземная война

Женщину толкнули в спину. Она чуть не упала, сбился платок. Испачканная, белая как мел, Марина Одинцова угрюмо смотрела на майора контрразведки. Ее лицо застыло, мышцы одеревенели. Алексей замер от удивления. Это был сюрприз. Многое, происходившее на Молдаванке, теперь получило объяснение. По его душу, стало быть, соседка. Она пыталась ликвидировать его ночью. Другой возможности не представилось, он стал редко ночевать дома. В том, что Ольга Францевна учудила пожар, вины Марины не было, в тот вечер она была естественна и не играла. Могла и вправду задохнуться.

– Вы знакомы? – удивилась Алина.

– Получается, что не совсем…

– Замечательно, – всплеснула руками девушка. – Только не говори, что у меня появилась соперница.

Марина сплюнула под ноги, отвернулась. Задрожала жилка на виске. Ее схватили за плечи, погнали в общую кучу. Эти люди были гении по части актерской игры, и, если бы из их числа сформировали театральную труппу, успех у театра был бы оглушительный…

Бандиты жались в кучу под стволами автоматов, смотрели исподлобья, презрительно. Они не нуждались в исправлении, перевоспитать их могла только пуля. Марина присела на камень в сторонке, равнодушно глядя себе под ноги. Сел на корточки Егор Филиппович Калымов, в глазах застыла беспробудная тоска. Распрямил плечи и сбросил с головы капюшон Коробейник Сидор Фомич – искомый «крот», читай – «Фауст». Алексей поймал себя на мысли, что если бы не этот случай, «крота» бы не вычислили – настолько он вжился в свою роль! И, видно, получал удовольствие от своей игры. Если честно, Коробейник был последним в списке подозреваемых, на кого бы он подумал.

– Хорошая ночка, Сидор Фомич? – Лавров просто не смог отказать себе в ехидной ухмылке.

Коробейник брезгливо сморщился и отвернулся. Рядом стояла женщина – небезызвестная Симчук Валентина Тимофеевна, верная соратница по «партизанскому отряду». Потемнело привлекательное лицо, заострились скулы. Еще один фигурант дела – брови от удивления полезли вверх: некто Пинчук, однорукий заведующий мясной лавкой на районном рынке! А ведь правы были ребята: совмещали эти двое приятное с полезным! Мужчина широко расставил ноги, смотрел с вызовом, но нижняя губа непроизвольно подергивалась.

– Повезло барышне, – хохотнул Казанцев. – И муж под боком, и любовник. А рисковый парень этот Пинчук. Смотри-ка, не устоял перед соблазном.

Вздрогнул Коробейник, вонзился взглядом в затылок благоверной. Женщина напряглась, опустила голову. Смертельно побледнел однорукий лазутчик – такого ведь тоже постесняешься подозревать. Казанцев смутился под тяжелым взглядом командира. Алексей поморщился. Впрочем, уместна ли в подобной ситуации пресловутая мужская солидарность?

Заинтересовались автоматчики, стали переглядываться, подмигивать друг другу. Никто не заметил, как подобралась Марина Одинцова – и вдруг сорвалась, бросилась на косогор, за которым пропасть обрывалась в море! Загорланили краснофлотцы, стали вскидывать автоматы. Марина ловко перепрыгнула через валун. Она уже не хромала! Надо же, какие чудесные метаморфозы! Она имела все шансы добраться до косогора и прыгнуть в море. Что дальше? Покончить с собой? Выжить, уйти под водой, спрятаться в какой-нибудь пещере? Да что угодно, только не признать свое поражение, не очутиться на допросе в ненавистном СМЕРШ!

Она не добежала несколько метров, бойцы вразнобой открыли огонь. Девушка споткнулась, покатилась обратно, кувыркнулась, ударившись головой о камень.

Она лежала, раскинув руки, в мертвых глазах отражались блики прожектора. Есть мнение, что можно бесконечно долго смотреть на труп врага. Но майору контрразведки это зрелище не понравилось…

Эпилог

Двор на Молдаванке жил своей размеренной жизнью. Женщины развешивали белье на веревках, орали на пацанов, которым непременно надо было засадить грязным мячом по чистой простыне. «Лелик, вставай, работа сама не придет! – горланила соседка, и ее голос разносился по всему двору через открытую балконную дверь. – Вставай, говорю, паразит, иди гроши зарабатывай! Вот только не стони! Что это мы тут умерли среди полного здоровья?»

Опечаленный дядя Боря блуждал кругами вокруг своего «Мерседеса», который выглядел, как копченая кефаль, и мысленно составлял список первоочередных дел. «Борис Аркадьевич, я вас умоляю, даже не думайте! – смеялась со своего балкона Роза Леопольдовна в страшных бигуди. – Наденьте же глаза на морду, это так просто! Ваш трофейный «Мерседес» капитулировал, как скоро капитулирует вся фашистская Германия! Оставьте драндулет в покое, пока я на него не вылила кипящую смолу!»

Алексей курил, облокотившись о перила, наслаждался «рабочим полднем» города Одессы. Он был одет по-домашнему – майка, штаны с рваными коленками.

«Моня, ты откуда, с голодного мыса? – кричала строгая еврейская мама. – Не надо так быстро стучать ложкой! Ты спешишь быстрее, чем я. Где твои манеры, горе мое?»