Подземная железная дорога

Риджуэй сидел на лавке напротив Коры. Остался у него только фургон, запряженный двумя тощими клячами. Полыхающий снаружи огонь освещал дыры и длинные прорехи в парусине.

Риджуэй закашлялся. Со времен Теннесси он словно бы усох. Седой как лунь, со спутанными волосами и землистой кожей. Речь стала другой, подрастерялись командные ноты. На месте выбитых Кориным башмаком зубов теперь были вставные.

– Боусмана похоронили в общей могиле на чумном кладбище, – сказал он. – Он бы, конечно, возмутился, но его забыли спросить. А того, что на полу лежал в луже крови, я узнал. По очкам. Тот самый заносчивый выродок, что устроил на меня засаду.

Зачем она так долго гнала от себя Роя? Думала, что у них впереди много времени. Чья-то возможная жизнь, срезанная под корень, словно над ней поработал одним из своих скальпелей доктор Стивенс. На ферме она позволила убедить себя в том, что мир не такой, каким он на самом деле всегда был. Даже если она никогда ничего не говорила, Рой все-таки знал, что она его любит. Должен был знать.

Раздался скрипучий голос ночной птицы. Через какое-то время Риджуэй велел ей поглядывать, туда ли они едут. Хомер придерживал лошадей, чтобы шли помедленнее. Дважды она заводила их не туда, дорожная развилка маячила как знак, что съезд они проскочили. Риджуэй наотмашь ударил ее по лицу и сказал, что шутить не намерен.

– После Теннесси мне понадобилось время, чтобы встать на ноги. Вы с дружками сильно меня подставили. Но с этим покончено. Все, Кора, ты наконец-то едешь домой. Вот только взглянем одним глазком на эту приснопамятную железную дорогу.

Он дал ей еще одну пощечину. При следующей попытке она узнала тополя. Значит, съезд тут.

Хомер засветил фонарь, и они вошли под старые мрачные своды. Мальчишка успел переодеться, на нем опять красовался черный сюртук, на голове цилиндр.

– Это под погребом, – сказала Кора.

Риджуэй настороженно подобрался. Потянув на себя крышку, он отскочил в сторону, словно ожидал, что там в засаде притаилась шайка чернокожих разбойников. Потом он сунул Коре свечу и велел спускаться первой.

– Многие думают, что это просто фигура речи, – бормотал он, – дескать, «подземная» что «подпольная» – все равно одно название. Но меня не проведешь! Я всегда знал, что все эти тайны ведут под землю. И с этого момента мы их накроем. Всех. Каждую линию.

Живность, обитавшая в погребе, сегодня сидела тихо. Хомер пошарил по углам, извлек откуда-то лопату и протянул ее Коре. В ответ она вытянула вперед закованные в кандалы руки. Риджуэй кивнул:

– Ладно, сними. Иначе мы отсюда до утра не выберемся.

Хомер достал ключ и отомкнул наручники. У Риджуэя явно кружилась голова в предвкушении, в голосе проступала былая властность. В Северной Каролине Мартин Уэллс по прочтении отцовского завещания полагал, что в заброшенной слюдяной шахте лежат спрятанные сокровища, а вместо них нашел тоннель. Для охотника за беглыми этот тоннель был дороже и желаннее всех сокровищ мира.

– Хозяин твой помер, – бросил Риджуэй, пока Кора копала. – Правда, меня это не удивило. Порода-то была гнилая. Уж не знаю, заплатит ли нынешний владелец плантации вознаграждение за твою поимку, но мне на это плевать.

Он сам удивился собственным словам.

– Я с самого начала должен был понимать, что дело сложное, ты ведь истинная дочь своей матери, яблочко от яблони…

Лопата ударила в крышку люка. Проступили границы квадрата, который Кора расчистила от земли. Она давно не слушала ни его разглагольствований, ни придурочного хихиканья Хомера. Кора с Роем и Рыжим во время последней встречи, конечно, спеси Риджуэю поубавили, но первым человеком, унизившим его, стала Мэйбл. Именно с нее началась мания, распространившаяся на членов ее семьи. Если бы не Мэйбл, Риджуэй не превратил бы поимку Коры в дело жизни. Та самая Мэйбл, единственная, кому удалось уйти. После всего, выпавшего на ее долю, Кора не знала, гордиться ей матерью или ненавидеть еще сильнее.

На этот раз люк поднимал Хомер. Снизу пахнуло плесенью.

– Она? – спросил Риджуэй.

– Да, сэр, она самая, – эхом отозвался Хомер.