Читаем Подземные полностью

Замышляя я потребовал чтобы мы потанцевали - прежде она была голодна поэтому я предложил и мы действительно зашли купить яичного фуянга на Джексоне и Кирни и теперь она его разогрела (позднее признание что она терпеть его не может хоть это одно из самых моих любимых блюд и типично для моего последующего поведения которое я уже насильно запихивал ей в горло то что она в подземной кручине хотела выстрадать одна если и вообще), ах. - Танцуя, я выключил свет, и вот, в темноте, танцуя, поцеловал ее - это было головокружительно, кружась в танце, начало, обычное начало влюбленных целующихся стоя в темной комнате комната разумеется женщины мужчина сплошные умыслы - закончив потом в диких плясках она у меня на колене или на бедре пока я вращаю ее вокруг откинувшись назад для равновесия а она вокруг моей шеи своими руками что стали разогревать так сильно того меня что потом было только жарко...

И довольно скоро я узнал что у нее нет веры и неоткуда взять мать-негритянка умерла ради рождения ее - неведомый отец чероки-полукровка сезонник приходивший бывало швыряя изодранные башмаки через серые равнины осени в черном сомбреро и розовом шарфе присев на корточки у костров с горячими собаками запуливая тару из-под токая в ночь "Йяа-а Калехико!"

Скор нырнуть, куснуть, погасить свет, спрятать лицо от стыда, полюбить ее грандиозно из-за нехватки любви целый год почти что и нужды толкающей вниз - наши маленькие соглашения в темноте, всамделишние не-следовало-об-этом-говорить - ибо это она потом сказала "Мужчины такие сумасшедшие, они хотят сущности, женщина и есть сущность, вот она прямо у них в руках а они срываются прочь возводя большие абстрактные конструкции" - "Ты имеешь в виду что им следует просто остаться дома с этой сущностью, то есть валяться под деревом весь день с женщиной но Марду это ведь моя старая телега, прелестная мысль, я ни разу не слышал ее лучшего выражения и никогда не мечтал." - "Вместо этого они срываются и затевают большие войны и рассматривают женщин как награды а не как человеческих существ, что ж чувак я может и прямо в середине всего этого дерьма но я определенно не желаю ни кусочка" (своими милыми культурными хипейными интонациями нового поколения). - И поэтому поимев сущность ее любви теперь я воздвигаю большие словесные конструкции и тем самым предаю ее на самом деле - пересказывая слухи каждого подметного листка бельевая веревка мира - и ее, наше, за все два месяца нашей любви (думал я) только раз постиранное поскольку она будучи одинокой подземной проводила лунатичные дни и ходила бывало в прачечную с ними но внезапно уже промозглый поздний день и слишком поздно и простыни серы, милы мне - поскольку мягки. - Но не могу я в этом признании предать самые потаенные, бедра, то что в бедрах есть - а тогда зачем писать? - бедра хранят сущность - однако хоть там мне и следует остаться и оттуда я пришел и рано или поздно вернусь, все же я должен срываться и возводить возводить - ради ничто ради бодлеровских стихов...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Ханна
Ханна

Книга современного французского писателя Поля-Лу Сулитцера повествует о судьбе удивительной женщины. Героиня этого романа сумела вырваться из нищеты, окружавшей ее с детства, и стать признанной «королевой» знаменитой французской косметики, одной из повелительниц мирового рынка высокой моды,Но прежде чем взойти на вершину жизненного успеха, молодой честолюбивой женщине пришлось преодолеть тяжелые испытания. Множество лишений и невзгод ждало Ханну на пути в далекую Австралию, куда она отправилась за своей мечтой. Жажда жизни, неуемная страсть к новым приключениям, стремление развить свой успех влекут ее в столицу мирового бизнеса — Нью-Йорк. В стремительную орбиту ее жизни вовлечено множество блистательных мужчин, но Ханна с детских лет верна своей первой, единственной и безнадежной любви…

Анна Михайловна Бобылева , Кэтрин Ласки , Лорен Оливер , Мэлэши Уайтэйкер , Поль-Лу Сулитцер , Поль-Лу Сулицер

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Приключения в современном мире / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Фэнтези / Современная проза
Кредит доверчивости
Кредит доверчивости

Тема, затронутая в новом романе самой знаковой писательницы современности Татьяны Устиновой и самого известного адвоката Павла Астахова, знакома многим не понаслышке. Наверное, потому, что история, рассказанная в нем, очень серьезная и болезненная для большинства из нас, так или иначе бравших кредиты! Кто-то выбрался из «кредитной ловушки» без потерь, кто-то, напротив, потерял многое — время, деньги, здоровье!.. Судье Лене Кузнецовой предстоит решить судьбу Виктора Малышева и его детей, которые вот-вот могут потерять квартиру, купленную когда-то по ипотеке. Одновременно ее сестра попадает в лапы кредитных мошенников. Лена — судья и должна быть беспристрастна, но ей так хочется помочь Малышеву, со всего маху угодившему разом во все жизненные трагедии и неприятности! Она найдет решение труднейшей головоломки, когда уже почти не останется надежды на примирение и благополучный исход дела…

Павел Алексеевич Астахов , Павел Астахов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза