Подземные (Из романа «На дороге»)

Мы подъезжаем к дверям Марду в Небесном Переулке и она выпимши теперь говорит (Сэнд и я решили спьяну поехать в Лос-Альтос всей нашей кодлой и вломиться к старине Осипу Бромбергу и гулеванить по-крупному дальше) "Если вы едете к Бромбергу в Лос-Альтос то вы двое вылезайте, а мы с Юрием остаемся тут" — сердце мое оборвалось — упало так глубоко что я взлорадовался услыхав это в первый раз и подтверждение этого увенчало меня и благословило меня.

И я подумал: "Ну парень вот твой шанс избавиться от нее" (что я замышлял уже три недели) но звук этих слов в моих собственных ушах звучал ужасно фальшиво, я не верил им, себе, больше.

Но на тротуаре заходя вовнутрь зардевшийся Юрий берет меня за руку пока Марду с Сэндом поднимаются впереди по рыбьеголовой лестнице: "Ссушай, Лео я не хочу делать Марду вообще, она меня всего охомутала, я хочу чтоб ты знал что я не хочу ее делать, все чего мне хочется если ты туда собираешься это поспать на твоей кровати потому что завтра у меня ответственная встреча." — Но теперь уже сам я ощущаю неохоту оставаться в Небесном Переулке на ночь потому что там будет Юрий, фактически подразумевается что он уже как бы на кровати, будто бы уже приходится говорить: "Слазь с кровати чтобы мы сами могли туда забраться, ступай ночевать вон в то неудобное кресло." — Поэтому именно это больше чем что-либо другое (в моей усталости и возрастающей мудрости и терпении) заставляет меня согласиться с Сэндом (также неохотно) что мы с таким же успехом можем съездить в Лос-Альтос и разбудить старого доброго Бромберга, и я оборачиваюсь к Марду со взглядом говорящим или предполагающим: "Можешь оставаться со своим Юрием сука" но она уже подцепила свою маленькую дорожную корзинку или выходную сумку и засовывает туда мою зубную щетку головную щетку и свои пожитки и мысль заключается в том что мы едем втроем — и мы выезжаем, оставив Юрия в постели. — По дороге, где-то у Бэйшо в великой шоссейно-фонарной ночи, которая теперь для меня не более чем одна сплошная унылость и перспектива «выходных» у Бромберга как кошмар позорища, я больше этого вынести не могу и смотрю на Марду как только Сэнд вылезает из машины купить гамбургов в забегаловке: "Ты перепрыгнула на заднее сиденье к Юрию зачем ты это сделала? и почему ты сказала что хочешь с ним остаться?" — "Это была глупость с моей стороны, я просто балдая бэби." Но я теперь смурно и больше не желаю верить ей — искусство кратко, жизнь длинна — теперь во мне полным драконцветом расцвело чудовище ревности такое же зеленое как и в любом расхожем мультике поднимаясь в моем существе: "Вы с Юрием играете вместе все время, это совсем как в сновидении о котором я тебе рассказывал, вот что ужасно — О я никогда больше не стану верить в то что сны сбываются." — "Но бэби это все совсем не так" но я ей не верю — По одному ее виду могу сказать что она положила глаз на вьюношу — вам не обмануть старого матроса который в возрасте шестнадцати лет не успел еще даже сок стереться с его сердца Великим имперским Всемирным Стирателем с Печальной Тряпкой влюбился в невозможную ветреницу и обманщицу, это я хвастаюсь — Мне так плохо что я не вытерплю, сворачиваюсь калачиком на заднем сиденье, один — они едут дальше, и Сэнд уже предвкусив веселый уикэнд с болтологией теперь вдруг оказывается с парочкой угрюмых возлюбленных тревожников, на самом деле слышит обрывок "Но я не рассчитывала на то что ты так подумаешь бэби" столь очевидно внимая своим разумом инциденту с Юрием — оказывается с этой парочкой кисляев и вынужден ехать аж до самого Лос-Альтоса и поэтому так же крепко стиснув зубы как и когда писал свой роман в полмиллиона слов приступает к выполнению этой задачи и толкает машину сквозь всю ночь Полуострова и дальше в рассвет.