Подземный флот маркшейдера Вольфа

Ну, конечно! Ленка издали, из далекого далека, метров эдак с десяти, так посмотрела на Кита, будто впервые в жизни его заметила – и увидела, что это не Кит какой-нибудь, ботаник математический, а натурально… ну, как если бы Дум сказал ей, что Кит и есть Человек-Паук… только это еще не совсем проверено…

Кит о таком Ленкином взгляде мог только мечтать… но сейчас почему-то не чувствовал себя человеком со сбывающейся мечтой… Честное слово, его сейчас больше волновала не сама Ленка, а согласиться ли она уступить ему место за партой. Киту даже было наплевать, разозлиться она или нет.

А Ленка взяла и подошла к Киту. И он почему-то ничуть не струхнул и не оробел. А так и смотрел на нее… как? А по-деловому: сгонится или не сгонится.

- Тебя что, правда, в кино собираются снимать? – спросила она, испытующе глядя на Кита в упор.

В другое время у Кита бы дыханье сперло…

- Ага… - просто ответил он.

- Пригласишь? – прямо-таки кокетливо спросила Ленка.

Так кокетливо, что Дум зыркнул на нее сурово.

- Куда? – без всякого вдохновения спросил Кит.

Вот так в жизни и бывает: мечты сбываются, а счастья нет.

- Ну… - как-то смутилась и сразу похолодела взглядом Ленка. – На премьеру твоего фильма хотя бы...

Что-то невиданное происходило с Ленкой Пономаревой прямо на глазах Никиты Демидова, а ему было хоть бы хны… Как такое может быть?

- Приглашу, если снимут… если все пробы пройду, - сказал Кит, как отрезал.

Ленка оглянулась на Дума, словно прося его поддержки: типа, надави на него, а то ведь не пригласит, проигнорирует гадёныш.

Тут и прозвенел звонок на урок.

Не прошло и десяти минут с начала урока литературы, как Ленка Пономарева, сидевшая перед ним справа, получила полную компенсацию за все унижения, которым ее успел - честное слово, не нарочно! - подвергнуть Кит.

Потому что Кит получил «кол». Это был его личный рекорд: «колов» ни по каким предметам Кит еще не получал. И даже рекорд класса: никто в классе еще ни разу не получал «кола» по литературе. Даже на Дума Китов «кол» произвел серьезное впечатление.

- Ну, ты отжигаешь! – почтительно отстранился Дум, когда Кит сел со своим «колом».

А Ленка Пономарева что? Она просто оглянулась, сверкнула зелеными глазками и хмыкнула. И еще сказала что-то обидное – типа, «отстойно зарулил». Но Кит не обиделся, не устыдился, не смутился, не покраснел… Вообще, он поставил рекорд по пофигизму двадцать первого века только потому, что именно в этот самый момент был самым героическим антипофигистом прошлого века. Но об этом никто не мог знать, никто не мог это оценить по достоинству.

Киту, конечно, стоило прислушаться на перемене к благожелательному предупреждению училки и хотя бы пролистать то, что было задано на сегодня… и хотя бы одним ухом слушать, что происходит в классе. Но Кит, чего греха таить, с первой же секунды урока был в полной отключке. Он таращился в окно, мучительно ожидая появления старинного «Рено», а сквозь самую привычную и обыкновенную картину осенней улицы он видел, как в стоп-кадре, зависший в небе старинный аэроплан, хвост дыма, языки пламени… и прекрасные темные глаза княжны. Неужели это последнее мгновение ее жизни?! Там, в уже не досягаемом прошлом…

Тут Кита и вызвали.

Марьяша, конечно, видела, что Кит только и делает, что таращится в окно. Она терпела-терпела, злилась-злилась – и резко вызвала. И когда Кит, не сумев врубиться, стал что-то мямлить и бубнить, она резко тормознула его. И дальше произошло то, что еще ни разу не происходило на уроках литературы.

- Стоп! – сказала Марьяша. – Хватит, Демидов! Слушай меня внимательно. Случаются с людьми явления, которые нормальным литературным языком описать невозможно. Нет в нем адекватных определений. И вот сейчас я употреблю два таких слова. Надеюсь, что это произойдет в первый и последний раз. Не только в отношении тебя, Демидов, но и, вообще... Эти слова примитивного уличного языка вы все знаете. Может, ты сам подскажешь, Демидов?..

Кит стоял, как будто время раз и навсегда остановилось только для него.

- Может, класс подскажет… а то мне как-то не по чину-званию, - на полном серьезе, сказала Марьяша.

Но, оказалось, что и для класса время тоже остановилось – такой нестандартной училку по русскому и литературе никто никогда не видел.

- Ладно, согрешу раз – и это тебе, Демидов, дорого обойдется, - твердо решила всегда предельно интеллигентная Марьяша. – Первое слово – это глагол «оборзеть». Вот ты, Демидов, на этот раз совершенно оборзел… А второе слово – существительное… «Беспредел». И это, Демидов, уже полный беспредел, когда ты торчишь вот так передо мной и продолжаешь таращиться в окно… Что ты там боишься пропустить?

- Кино, - хихикнула Ленка Пономарева, но ее шутку почему-то никто не заметил.

- Ничего, - пробубнил Кит. – Извините, Марья Трофимовна…

- Кол! Кол, Демидов! – сказала Марьяша. – И это очень серьезное предупреждение. Это последнее китайское предупреждение, Демидов. Тебе три дня на размышление, до следующего урока… Иначе, боюсь, мне придется экстренно вызывать службу вывоза городского мусора.