Подземный гараж

Бывшая жена не думала, естественно, что ее мужа ждет такая судьба; на курсы восточной медитации она пошла лишь по той причине, что жизнь дома была невыносимо скучной; и, конечно, невыносимо скучным был муж, которого она выбрала потому, что будущую семейную жизнь видела с ним надежной и обеспеченной, а вовсе не потому, что считала его личностью интересной, а уж тем более харизматичной. Нет, мужчина этот, собственно говоря, всегда был достаточно скучным, но, по мере того как росли дети, это его качество становилось все невыносимее. Конечно, в свое время она могла бы выбрать и более интересного спутника жизни, но любая женщина выберет скорее мужа скучного, зато надежного. Мужчин с яркой индивидуальностью женщины боятся, опасаясь, что те станут алкоголиками или тунеядцами, а если не алкоголиками и не тунеядцами, то наверняка будут им изменять: женщины, думая не о муже, но вообще о партнере-любовнике, представляют исключительно таких, достигших определенного возраста мужчин. Ну нет, в мужья такого мужчину женщина не выберет. По прошествии же десятка-другого лет, проведенных в браке, женщины тем не менее часами жалуются подругам или вылечившемуся от алкоголизма духовному руководителю, как невыносимо скучно жить с этим мужчиной, которого ничего не интересует, а если она вытащит его в театр или на концерт, то уж точно, он спустя десять минут уснет, а она сидит, вся красная от стыда, мол, вот такой человек ее муж. И даже не может сосредоточиться на музыке, боясь, что в какую-нибудь великолепную паузу, предусмотренную при исполнении так часто звучащих на концертных сценах мира симфоний, муж вдруг громко захрапит, как дома, перед телевизором.

Женщина рада была разводу, но не потому, что желала этому неинтересному мужчине тяжелой и мрачной судьбы: нет, просто она, вполне обоснованно, полагала, что в жизни ее еще может появиться что-то особенное. Ей было за сорок, дело шло к пятидесяти. Она вполне отдавала себе отчет в том, что большая часть того, что может произойти, с ней уже произошло, но ей не хотелось отказываться от мысли, что ее еще ожидает какое-то значительное событие, какой-то кардинальный поворот в жизни. Когда она говорила об этом с подругами, чаще всего ей приходила в голову больница для бедных где-нибудь в Африке, где она станет сиделкой и будет спасать от гибели черных, физически истощенных людей, а особенно — таких красивых, большеглазых черненьких детишек. Она подробно описывала будни такой больницы, потому что видела один фильм на каком-то документальном канале: включила она его ночью, когда не могла уснуть, тяжба за имущество с бывшим мужем еще продолжалась. На самом деле, конечно, она мечтала о каком-нибудь мужчине, с которым жизнь снова станет интересной, с которым все, даже каждый вдох, будет казаться новым и необычным. Надежда на то, что с ней это произойдет, спустя какое-то время потускнела, и женщина отправилась по тому пути, по которому движется каждый, то есть — по направленной вниз спирали. Хотя некоторое время она еще ждала, вдруг с рождением внуков еще появится если и не какая-то новая станция, то хотя бы маленькая остановка на этом пути; но дети, руководствуясь вошедшей в обыкновение модой или помня опыт собственного детства, не спешили заводить семью, и женщина наша так и умерла, не дождавшись ни станции, ни остановки. Если не считать чем-то подобным ту борьбу, которую она, собрав последние силы, вела со смертельной болезнью. Сдалась она далеко не сразу. Это была великолепная борьба, говорили подруги после похорон.