Подземный гром

Джек Линдсей Подземный гром

Катарине Сусанне Причард

Зачем взирать нам на былое,
Когда сегодня ум кипит
И разрешить нам предстоит
Тьму сложных роковых проблем,
Когда атомный взрыв грозит
Вмиг уничтожить все Живое?
Века различны — ясно всем,
Но в переменах ловим взглядом
Рисунок давний, вечно новый.
Его встречаем всякий раз,
Ряд бурных фаз в уме сличая.
С исходом строя родового
К паденью каждый шаг ведет,
Надежды светлые рождая.
При взрыве роста в грозный час —
Избыток страсти, скорби гнет,
Прозренья, щедрость, дерзкий взлет —
Из пут постылых к новой жизни,
Глухому аду вопреки,
Мечты, боязнь, порыв тоски,
Жестокой власти усиленье,
Кипенье яростной борьбы,
Разломы воль, весы судьбы,
Эдема позднее виденье.

Все эти знаменья времен —

И в наши дни и в древнем Риме —
Становятся для нас все зримей,
И будет нами уяснен
Былого смысл, коль вникнем в сети
Свободы и судьбы слепой,
Любви, проникнутой враждой, —
Распутаем сплетенья эти.
Быть может, мудрость обретем,
Коль узрим скрытые истоки
Стремлений низких и высоких.
Тогда, блеснув из бездны лет,
Нам озарит заветный свет
И жизни бурное цветенье
И все затронутое тленьем,
Что мир хранит. И наконец
Мы обретем в глуби сердец
Запас несокрушимых сил.
Творить мы станем с новым рвеньем,
Удел земной нам будет мил[1].

Джек Линдсей

И оглушительный грохот, подобный подземному грому.

Нерон

…и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри…

…и вот произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно, как власяница, и луна сделалась как кровь.

…и будет сожжена огнем… И восплачут и возрыдают о ней цари земные… когда увидят дым от пожара ее.

Апокалипсис, VI, 1 и 12, XVIII, 8–9

Лязг незримых мечей, голосов зловещих раскаты

В дебрях лесных, к живым приближаются тени умерших.

Лукан, «Фарсалия»[2]

Знайте, бойцы, лишь на краткую ночь еще вы свободны:

Надо последний свой час в это малое время обдумать.

Жизнь не бывает кратка для того, кто в ней время имеет,

Чтоб отыскать свою смерть…

Лукан, «Фарсалия», Книга 4[3]

Вот и свобода тебе, вот тебе отпущенье на волю!

«Кто же свободен еще, как не тот, кому можно по воле

Собственной жизнь проводить? Коль живу, как угодно мне, разве

Я не свободней, чем Брут?» — «Твой вывод ложен, — сказал бы

Стоик тебе, у кого едким уксусом уши промыты. —

Правильно все, но отбрось свое это «как мне угодно».

Персий, «Сатиры», 5[4]