Подземный художник

Но если вы думаете, что на этом благосклонность Синемопы ко мне иссякла, то снова ошибаетесь: продюсеры Владилен Арсеньев и Юрий Мацук предложили мне возглавить авторскую группу первого российского мегасериала «Салон красоты».

– Почему я?

– Нам нравятся ваши сюжеты.

Оказалось, они обращались к нескольким «лидерам современной прозы», включая Сорокина с Пелевиным, и с удивлением обнаружили, что, кроме завязки, те ничего больше придумать не смогли. На авансе дело и заканчивалось. После дефолта, как знает читатель, у меня с деньгами было напряженно, и я согласился. Когда-нибудь опишу уморительную историю воздвижения 100-серийной вавилонской башни из «мыльных» брикетов. Удалось выстроить, кажется, 67 этажей. Без лифта. Во-первых, ошиблись с режиссером, неким Харченко, болтуном и бездельником, едва владевшим профессией. Во-вторых, после падения обнаглевшего олигарха Гусинского, финансировавшего проект, деньги сразу кончились, а Владилен ушел в бега по степям и полупустыням Казахстана. Но я к тому времени уже заступил на пост главного редактора «ЛГ» и с облегчением свалил с себя эту меганошу. Поверьте, придумывать все новые и новые повороты в судьбе юной парикмахерши, вчерашней школьницы, которую играла Ольга Кабо, разменявшая четвертый десяток, становилось все трудней и трудней. Скольких ее кавалеров я отправил в тюрьму или на тот свет, скольким девушкам сломал судьбу или вверг в беспамятство, – не сосчитать! Да что там говорить, до сих пор мои руки в крови от абортов, на которые я отправил безотказных подружек героини. Кстати, название для будущего эссе у меня уже есть – «Как я был мыловаром».

А еще в 1999-м мне позвонил некто Константин Одегов и сообщил, что специально прилетел из Тюмени, чтобы получить согласие на экранизацию «Неба падших». Костя оказался крепким, молодым еще человеком, в недавнем прошлом профессиональным хоккеистом. Покончив с большим спортом, он увлекся кино, пока еще как режиссер клипов и видовых фильмов, но мечтал о большем. Кроме того, он сообщил, что в его жизни была такая же Катерина, один в один, он просто влюблен в мою повесть и готов потратить на экранизацию все свои сбережения, накопленные за годы спортивной каторги. Пораженный таким энтузиазмом, я уступил ему права безвозмездно или за чисто символические деньги – уж теперь не помню.

Получив добро, Костя, к моему удивлению, проявил непровинциальный размах, пригласив в проект знаменитых в ту пору Александра Домагарова, Вячеслава Гришечкина, Любовь Полищук, Игоря Воробьева. Не имея денег на большие гонорары, он увлекал актеров, давая прочесть им повесть, – и получал согласие. В роли роковой Катерины снялась выпускница курса Алексея Баталова и, поговаривали, его последняя, безответная любовь, юная Юлия Рытикова, обладавшая необычной, «экзотной красой», как сказал бы Игорь Северянин. Ну, а главным героем – Павликом Шармановым – стал сам Костя Одегов, чего, по-моему, делать ему не следовало, но очень хотелось. Дорогостоящие авиационные съемки и прыжки с парашютом он из экономии заменил автомобильными гонками, даже смертельная катастрофа в конце не стоила ничего: «мерседес» взрывался за пригорком, и были видны только клубы черного дыма.

Затраты на съемку фильма составили около 50 тысяч долларов, но картина брала за душу и в прокате прошла лучше, чем голливудский «Гладиатор» со 150-миллионным бюджетом. Я хорошо помню полный зал огромного кинотеатра «Зарядье», ныне снесенного ради «висячих садов и мостов». Премьерные показы в Доме кино и ЦДЛ прошли на аншлагах, люди стояли в проходах, не хватило мест даже тюменским спонсорам. Вскоре мы повезли ленту в Гатчину на фестиваль «Литература и кино», который возглавлял тогда Сергей Есин. Компетентное жюри прежде всего обратило внимание на несовершенства дебютной ленты, но зрители, голосуя на выходе сердцем, единодушно отдали предпочтение «Игре на вылет» – и угадали. Константин Одегов стал профессиональным режиссером, сняв впоследствии немало отличных фильмов, включая «Парижскую любовь Кости Гуманкова».

Вскоре в Драматическом театре на Васильевском острове в Санкт-Петербурге режиссер Владимир Словохотов поставил инсценировку «Неба падших» с Олегом Черновым и Еленой Мартыненко в главных ролях. Когда после десятилетней жизни на сцене ради обновления репертуара спектакль сняли, зрители настойчиво потребовали его вернуть, и он был восстановлен. В 2015 году питерцы привозили «Небо падших» на мой авторский фестиваль «Смотрины», проходивший на сцене театра «Модерн», и москвичи хорошо принимали эту работу. Владимир Словохотов, кстати, как-то за рюмкой рассказал мне такую историю: однажды ему позвонили из «Золотой маски» и сообщили, что очень хотят номинировать какой-нибудь спектакль его театра, поставленный по современной пьесе.

– Возьмите «Небо падших». Идет на аншлагах.

– Чудесно! А кто автор?

– Юрий Поляков. Вы должны его знать.

– Зна-аем. Это исключено.

– Вы хоть спектакль посмотрите!

– Обойдемся. Поставьте Улицкую – тогда дадим «Золотую маску»! – был ответ.