Подземный художник

Далее последовала полная самозабвенность, из которой Свирельникова вернул к жизни страшный сон о грибах и дым от сигареты.

– Ну, Михаил Дмитриевич, платить будем? – строго спросила блондинка.

– За что? – удивился он.

– За все!

– А разве не заплатили?

– Нет. Друг ваш только аванс отдал.

– Странно! – удивился Свирельников, хотя это было как раз в стиле Веселкина, воинствующего халявщика. – Сколько я должен?

– Значит, так… – Брюнетка посмотрела на часы. – Сейчас без пятнадцати семь. Сколько за час – помнишь?

– Помню, – соврал он.

– Значит, вы нас взяли в половине двенадцатого. Умножаем на восемь и еще на два…

– Почему на два?

– Нас же двое.

– А-а-а! Ну конечно…

– Вычитаем задаток – получается…

Сумма, названная брюнеткой, оказалась немаленькой.

– Ты хорошо считаешь! – через силу улыбнулся Свирельников.

– Я бухгалтерские курсы окончила, – гордо сообщила девица.

Он поискал глазами свой пиджак и обнаружил его висящим на спинке стула. Догадливая блондинка встала и, покачивая бедрами, отправилась за пиджаком. Михаил Дмитриевич ощутил запоздалую похмельную похоть и сильное сердцебиение. «Проститутка – бактериологическое оружие дьявола!» – вспомнил он любимое выражение доктора Сергея Ивановича и взял себя в руки. Девица, издевательски присев в книксене, подала пиджак. Бумажник явно отощал, из чего Свирельников заключил, что и за ужин тоже пришлось раскошелиться ему.

Ну Вовико, ну жлобиссимо!

Он расплатился. Брюнетка ловко пересчитала деньги, переворачивая и складывая бумажки с бухгалтерской тщательностью. Блондинка тем временем внимательно посмотрела ему в глаза и строго спросила:

– А за вредность?

– За какую еще вредность? – изумился Свирельников.

– За какую? За «анал»…

– За два «анала»! – уточнила брюнетка.

– Я?! – покраснел Михаил Дмитриевич.

– Нет, ты, папуля, даже на «орал» не годился, – по-родственному засмеялась она и обнажила темные кариесные зубы.

При мысли о том, что с этим антисанитарным существом у него что-то было, директор «Сантехуюта» почувствовал тошноту, начинавшуюся от ступней.

– Дружок твой постарался! – уточнила блондинка.

– Боевой папашка! – добавила подруга.

– А где он?

– Уехал. Давно. Сказал, жена ждет.

– Какая жена? Он холостой!

– Значит, наврал! – понимающе усмехнулась блондинка.

– Сколько я должен?

– Сколько не жалко…

Он снова полез в бумажник. Девицы обрадованно схватили деньги и заторопились к дверям.

– Эй, постойте! – окликнул он. – А я? Со мной… Что-нибудь было?

– Ничего серьезного! – весело отозвалась брюнетка.

Напарницы переглянулись, прыснули, как школьницы, сбежавшие с урока, и скрылись.

3

Свирельников посмотрел на часы: 6.49. Он разрешил себе полежать до семи, потом с трудом поднялся и пополз в ванную. Зеркало подтвердило худшие опасения: то, что еще вчера вечером было лицом неплохо сохранившегося сорокапятилетнего мужчины, превратилось в гнусную похмельную рожу. От мятной пасты, выдавленной из маленького гостиничного тюбика, его чуть не стошнило. Отравленный организм принципиально отказывался от гигиенического обновления и возвращения к здоровой жизни. Конечно, выход имелся: заказать бутылку водки с острой закуской, поправиться и залечь в номере, предаваясь медоточивой похмельной медитации. Но именно сегодня делать это было никак нельзя.

Он доплелся до телефона, долго, с тупой дотошностью изучал гостиничный проспект и наконец позвонил в рецепцию, чтобы выяснить, где находится сауна. Через пять минут ему внесли в номер белый махровый халат, тапочки и запечатанную душевую шапочку. Свирельников искренне порадовался фантастическим переменам в Отечестве. Он прекрасно помнил суровые советские гостиницы, где среди немногих развлечений значились: коллективная вечерняя охота на тараканов и несуетное командировочное пьянство. А если удавалось урвать одноместный номер, то провести мимо дежурной к себе на ночь девушку было нисколько не легче, чем прошмыгнуть обстреливаемую пулеметами контрольно-следовую полосу.

В сауне он оказался один. Принимая душ, Михаил Дмитриевич долго и придирчиво осматривал своего выдвиженца и на основании некоторых внятных опытному мужчине примет постарался убедить себя в том, что, кажется, ничего не было. А вся эта негаданная вакханалия и в самом деле ограничилась для него рассказом о ревнивом муже, исполненным брюнеткой для охмурения клиента и удовлетворения собственной мечтательности. Хорошо бы! Ведь из-за Веселкина ему уже однажды пришлось лечиться. Еще при советской власти.