Подземный огонь

Гномы частенько говорят о том, что в сотворенном Единым мире нет ничего прекраснее подземелий. Я очень долго полагал, что подгорные карлики ошибаются… и придерживаюсь этого мнения доныне. Если живое разумное существо не может должно оценить красу сосновых лесов, освещенных закатным солнцем бурых скал с низвергающимся в прохладное озеро хрустальным водопадом, то немного таковое создание понимает в красоте. Но и мы, оборотни да люди, привыкшие к свету Ока Митры, не в состоянии оценить любезные гномьему сердцу мрачные коридоры и затопленные темнотой залы царства под Граскаалем. Это для нас чуждо, как, наверняка, чужеродны для гномов зеленая трава, переливы птичьих голосов в предрассветном тумане и шум быстрых пенистых речек, прокладывающих себе путь меж древних валунов Пограничья.

Но здесь… Открывшаяся нашим взглядам гигантская пещера, дальний край которой терялся в багровом мареве, являла собой одно из величайших чудес. Это было красиво. И жутко.

Фрам вывел отряд к галерее, опоясывающей пещеру поверху — нечто вроде узкого каменного балкона, нависшего над бескрайним озером расплавленного камня. Тут было жарко, и нам приходилось терпеть прикосновения раскаленного воздуха, обжигающего кожу и гортань. Иногда начинало сильно пахнуть серой, слышались тяжелые всплески вырывающейся из глубин земли лавы и фырканье газовых пузырей, лопавшихся на поверхности багряно-оранжевого озера. Впрочем, я неправильно сказал — лава, заполнявшая дно пещеры, переливалась всеми цветами. Вон там, левее, прорвался фонтанчик серного газа, молниеносно воспламенившийся, и на несколько мгновений оплавленные стены зала осветились голубовато-зеленым. Еще правее заклокотала струя жидкого камня, брызги, подобно маленьким кометам, полетели во все стороны, оставляя за собой фиолетово-малиновый след… В самом центре озера разорвался огромный всплывший на поверхность пузырь, и на миг блеснула ослепительная белая вспышка.

— Как красиво… — заворожено прошептал Хальк, подходя к ограде опоясывающего зал балкона. — Никогда бы не подумал, что окажусь в столь прекрасном месте…

— Дышать тяжело, — буркнул Конан, стоявший за спиной библиотекаря. — И жарко очень, пот так и льет.

— Как ты прозаичен, варвар, — Мораддин широко раскрытыми глазами смотрел на буйство огня под галереей. — Никто из нас ничего подобного в жизни не видел, а ты о чем? Дышать ему тяжело, понимаешь! Мы, между прочим, тоже не из камня сделаны…

Фрам позвал нас за собой и мы отправились дальше по вырубленному трудолюбивыми гномами проходу. Изредка мы видели лестницы, спускавшиеся вниз, к самому огню, и провожатый объяснял, отвечая на наши вопросы, что у берегов жгучего озера самые умелые гномы ставили небольшие кузни. Мол, на Первородном пламени куется самое лучшее оружие.

— Остановимся, — тяжело выдыхая, сказал Фрам, когда мы прошли не меньше тысячи шагов. — Веллан, помоги мне снять заплечный мешок… Во, спасибо! Теперь развяжи горловину и достань две баклаги, лежащие сверху. Там должна быть подсоленная вода. Кроме нее, здесь ничего нельзя пить.

— Понял, — просиял Хальк. — Мы ведь здесь очень сильно потеем, правильно?

Гном кивнул.

— Пот у нас соленый, — Хальк продолжил излагать свою догадку. — Значит, чтобы пополнить потерю жидкости, мы должны пить соленую воду?

— Да, — подтвердил гном.

Когда мы все отхлебнули из объемистый баклаг, предложенных Фрамом, Конан утер рот тыльной стороной ладони и, прищурившись, осмотрелся.

— Фрам, — тихо окликнул король. — Теперь объясни, что именно мы должны здесь увидеть? Хватит с нас чудовищ и затхлых пещер, пора делать дело!

Черный элайн спустился с потолка на пол галереи и, сложившись едва не втрое, заснул. Наверное, страшилище уразумело, что пока его услуги не требуются.

— Подними глаза наверх, киммериец, — с некоторой торжественностью в голосе проговорил Фрам. — И ты узришь то, что стало причиной многоразличных бедствий, обрушившихся на мой и твой народы.

Конан мягко шагнул в сторону, задрал голову и начал вглядываться в нависший над нами куполообразный потолок пещеры. Далеко наверху, не меньше чем в двух сотнях локтей, виднелся покрытый трещинами свод, с которого свисали острые каменные сосульки. Справа и слева границы потолка терялись в полутьме — пещера изгибалась полумесяцем.

— Ничего не вижу, — признался Конан. — Фрам, скажи толком!

— Постойте, постойте, — Мораддин положил руку на плечо Конана и отстранил его. — Видите, возле трех сталактитов и правее зигзагообразной трещины? Фрам, этот оно? Вернее, она? Небесная гора?

— Да, — сказал Фрам. — Только отсюда можно разглядеть ее частицу. Мы стоим прямо под ней. Вся часть потолка пещеры, находящаяся над нами — нижняя грань Небесной горы. Всмотритесь, почтенные месьоры…

— Всеблагая Иштар, — прошептал я, когда разглядел огромный силуэт, застрявшей в камне. — Это ведь лишь малая ее частица…