Подземный рейд

Начальник Президентского кадетского военного училища генерал-лейтенант Александр Владимирович Ильин частенько смотрел сквозь пальцы на выходки своих непоседливых питомцев, будущих офицеров державы.

Кожекрыл пронзительно завизжал, перекрывая рокотание двигателя, работающего на холостых оборотах. Похоже, поездки на армейском транспорте ему не особо нравились. Дитя неба не любил быструю езду по разбитым дорогам города.

Дверца кабины захлопнулась, лязгнув на прощание металлом.

Грузовик лихо развернулся на пятачке двора, сбив урну для мусора и изуродовав мощными протекторами газон с клумбой, редко засаженной одинокими цветами.

Малолетние штрафники задерживаться здесь больше не собирались.

– Шпана! – злобно бормотнул жэковец себе под нос. И, непонятно к кому обращаясь, добавил: – Вот я в их годы… Эхе-хе!

Что он делал в их годы, старичок не успел рассказать. Из подвального окошка выполз-выкарабкался саженного роста мужик, одетый в комбинезон повышенной биологической защиты, когда-то имевший ярко-желтый цвет, бряцая дополнительно нашитыми на плечах и груди защитными металлокерамическими пластинами.

Поднявшись с потрескавшегося асфальта, он незамедлительно направился к крыльцу. От него густо несло амбре, знакомым всем, кто хоть раз побывал в городских подвалах. Но запах плесени, нечистот, разложившейся органики и химии явственно перебивался кислым духом использованной огнесмеси.

– Где эти гаденыши?! – проревел мужчина, поднимая запотевшее изнутри забрало шлема. – Чуть живьем не зажарили, поганцы! – К запахам подвала и гари добавилась терпкая нотка свежего перегара.

Вместо ответа старичок пожевал губами и, обратившись к лифтеру, кратко объяснил, не вдаваясь в лишние подробности:

– Это Семеныч. Гм-м… наш штатный слесарь!

Проводив взглядом грохочущий грузовик, лифтер вперился в жэковца:

– Давай веди! Показывай, что тут у вас приключилось.

Старичок первым вошел в подъезд и начал подниматься по лестнице, отделанной под мрамор, шаркая ногами, обутыми в ботинки со стоптанными вовнутрь каблуками. Темные дубовые перила с потрескавшимся лаком и остатки вычурной лепнины под потолком несли на себе отпечаток той эпохи, когда строился этот многоэтажный дом. Похоже, подъезд знавал лучшие времена. Оглядываясь через плечо, старик безостановочно тараторил, вводя Шаржукова в курс дела:

– У нас в лифтовой шахте поселился кто-то из ментальных паразитиков. Неприятное соседство, сами понимаете. Жильцам мы ничего говорить не стали. Не стоит беспокоить людей по таким пустякам. Сами посудите, у нас сорок три этажа, без лифта никак не обойтись. На этой неделе «Скорую» вызывали шесть раз, а сегодня только пятница. У всех пострадавших один и тот же диагноз: глубокая депрессия, перемежаемая резкими всплесками беспричинной радости. Приступы необъяснимой эйфории так же резко сменяются еще более непонятной меланхолией. Словно черная змея печали обвила их сердца. Извините за такое образное сравнение, но точнее не передать. Так вот, все это начинало происходить с нашими жильцами, когда те поднимались в лифте. Сейчас, гм-м, некоторые из них до сих пор лежат в районной неврологии. Врачи говорят, что они там надолго «прописались». Так и до судебных исков ЖЭКу недолго. Вот мы и решили вас вызвать. Посмотрите, проверьте, то да се.

Лифтер шел следом, не делая попыток прервать монолог.

«Черная змея печали. Плавали, знаем».

Старичок чересчур усердно сыпал фразами, словно не договаривая чего-то важного. Любой вызов коммунальщиков стоил денег. Чем сложнее вызов, тем дороже. Вызов кадетов-добровольцев стоил намного меньше, чем работа профессионалов. Разница в счетах, выставляемых Министерством обороны, была существенна по сравнению с оплатой городской Коммунальной Службе Спасения, в просторечье «каэсэсовцам».

Все, о чем рассказывал жэковец, пока укладывалось в привычные рамки. В лифтовой шахте обосновалась какая-то тварь, облюбовав бетонный ствол под логово.

Задача лифтера определить, что за нечисть, и принять меры в зависимости от обстоятельств. Несколько расплывчато и неопределенно, но так записано в инструкции. Черным по белому. Как хочешь, так и истолковывай.

Симптомы пострадавших жильцов указывали на то, что в шахте поселилась тварь, питающаяся человеческими эмоциями. Метаболизм таких существ основывается на том, что они паразитируют на чувствах людей, встраивая их в свою ментальную нейроцепь. Не самый худший вариант. Есть существа, которые жрут жизненные силы людей лишь до тех пор, пока не пройдут стадию личинки, а затем переходят на пожирание «свежего мяса». Вот тогда и начинается работа у Коммунальной Службы Спасения. Хотя главная задача каэсэсовцев – предотвращать такие инциденты, случающиеся все чаще и чаще…

Ход мыслей прервал громкий голос старичка:

– Вот мы и на месте. Можете приступать.

Они стояли на широкой лестничной клетке первого этажа. Старичок замер у ребристой дорической бетонной колонны, упирающейся в потолок. К раздвижным металлическим дверям лифта он предусмотрительно не приближался. Стараясь не встречаться взглядом с Олегом, он суетливо потирал руки.