Поджигатель

Пусть как угодно ругают наркобизнес, однако именно благодаря ему я сумела поехать в Оксфорд на собеседование. Я даже не мечтала, что когда-нибудь попаду в столь престижное место, но однажды после урока математики мой учитель, мистер Палмер, отвел меня в сторонку и, дыша мне в лицо кислым кофе, рассказал про Оксбридж.[30] По его мнению, я непременно должна туда поступить.

Сам он окончил Кембридж и подробно описал мне все — парки и лужайки вдоль реки Кем, болота, сами колледжи. Я не хотела туда ехать. Меня не вдохновляла жалкая карьера мистера Палмера. А поскольку в один год нельзя подать заявления сразу в два университета, я выбрала Оксфорд.

А Оксфорд выбрал меня. Я знала, что ломлюсь в открытую дверь. Профессура любыми средствами стремилась повысить процент абитуриентов из числа выпускников бесплатных средних школ. Какую бы чушь я ни написала на экзаменах, меня все равно пригласили бы на собеседование. Я жутко испугалась, когда в ноябре пришло письмо: собеседования состоятся в начале декабря; мне предоставят временное жилье в колледже Латимер, хотя я буду проходить собеседования еще в двух других колледжах; далее шли советы насчет того, как лучше добраться до Оксфорда и что взять с собой, и указывалось, сколько времени мне придется там провести до оглашения результатов.

Мистер Палмер предложил деньги в долг, чтобы я смогла ехать в университет: видимо, понимал, что мне нет смысла просить о помощи маму или бабушку. Я сказала, что обойдусь, подумав о скатанном в трубочку конверте, который в тот момент лежал в старой кроссовке под моей кроватью, у самой стены. В этом потрепанном конверте (мятая бумага стала мягкой и порвалась на краях) было уже около девятисот фунтов стерлингов.

Дома не знали, куда я еду. Мама не спросила, а Нане я наплела про выездную географическую практику. Похоже, она даже не ведала о том, что у меня нет экзамена по географии. Мелкие мятежи и гомеопатические порции вранья делают жизнь более-менее сносной. Зачем зря волновать родных? Пусть спят спокойно.

Часть денег я потратила на одежду для собеседования — скромное черное платье, толстые колготки и туфли на плоской подошве, — а остальное убрала в рюкзак. Я ничего не собиралась оставлять дома.

Приехав в пассажирском вагоне в Лондон, я пересела в поезд до Оксфорда и добралась туда уже под вечер. Был красивый зимний закат: совершенно безоблачное небо, темно-красное солнце и мягко подсвеченные голые деревья у реки. При виде этой картины у меня сердце подпрыгнуло от восторга. Поразили резной орнамент на старинных фасадах университетских зданий, идеальная излучина арки на Хай-стрит, серо-зеленые воды реки под мостом Магдален. Ничего кричащего, безвкусного и убогого. Я немного побродила по окрестностям, а когда стемнело и золотистый камень посерел, нашла дорогу в колледж Латимер и шагнула в турникетные ворота, вырезанные в огромных тяжелых дубовых дверях.

Камень под моими ногами был протерт до блестящего желоба многими поколениями студентов, ходивших здесь до меня, и я поклялась, что стану одной из них. В будке охранника я испуганно проблеяла, что приехала на собеседование, и в ответ получила ключ с круглым металлическим брелком, от которого мои потные руки стали пахнуть монетами.

Мне досталась комната в Гарден-билдинг с видом на реку, высоким окном и пустыми книжными полками над кроватью. Я села на край кровати и уставилась на голые деревья, обступающие луга, и выбеленную прожекторами башню Магдален, которая, точно часовой, высилась над всем этим.

В коридоре было шумно. Абитуриенты громко и уверенно переговаривались между собой, планируя пробную вылазку в ближайший паб. Я стеснялась вступать в беседы. К тому же у меня не было желания куда-то идти. Хотелось впитать в себя все запахи, звуки, атмосферу этого места; запомнить на случай, если мне больше не придется испытать ничего подобного. Я не смела и мечтать о том, что эта комната станет моей. Студентка, жившая там до меня, убрала все следы своего пребывания, кроме маленьких блестящих звездочек по всему потолку, которые я обнаружила, включив свет.

На следующий день, в десять утра, состоялось мое первое собеседование. Сама я, наверное, пропустила бы завтрак, но в восемь часов девушка-соседка постучала в мою дверь и спросила, не хочу ли я пойти вместе с ней в столовую. Она заявила, что ей нужна моральная поддержка, и всю дорогу непринужденно болтала, будто давно здесь освоилась. У нее было широкое лицо, усыпанное веснушками. Имени я не помню. Она поступала в исторический колледж, но не прошла, несмотря на свою уверенность.

Я молча шагала рядом, внимательно разглядывая все, что попадалось на пути от Гарден-билдинг до столовой, а когда мы вошли в зал, вообще потеряла дар речи при виде дубовых панелей, огромных портретов в золоченых рамах на стенах и длинных массивных столов. На скамьях вдоль столов сидели и громко гомонили сотни людей. Правда, некоторые, как и я, испуганно молчали.