Поджигатели (Книга 2)

Но вот снесли дом в конце Маргаретенштрассе, и она сделалась сквозной. Старые дома стали ломать один за другим. На их месте вырастали новые. Архитекторы изощрялись в их украшении. Церковь святого Матфея перестала быть гордостью квартала. В новые дома приходили чужие, непонятные люди. Это не были крупные чиновники или помещики, приезжавшие на зиму из своих имений, чтобы побывать при дворе. Промышленники средней руки и коммерсанты явились, как равные. Среди них многие разбогатели во время мировой войны. Только в ту часть улицы, что прилегает к Маттеикирхштрассе, шиберы не решались некоторое время совать нос. Но вот и на скрещении этих улиц появились новые люди. Великолепная вилла Ульштейна стала резиденцией Рема. Он облюбовал этот дом, похожий на старинный французский замок, под штаб-квартиру своей коричневой шайки. Наступили шумные времена. День и ночь сновали автомобили. Ярко горели фонари, освещая подъезд и сад с бронзой Функа и Шиллинга. О том, что творилось в роскошных залах и глубоких подвалах виллы, осторожно шептался Берлин...

Преломляя свет далеких, еще не видимых Гауссу автомобильных фар, дождевые капли крупными светящимися бусинками скатывались по черному стеклу. Одна за другою, поодиночке и целыми рядами, появлялись они из-за рамы. "Словно солдаты в ночной атаке, выталкиваемые из своих окопов и бесследно исчезающие в траншеях врага", - пришло в голову Гауссу.

У дома остановилась машина. Из-за руля вылез коренастый человек. В подъезде вспыхнул свет. Генерал узнал брата Августа.

Тот вошел, немного прихрамывая.

- До сих пор не могу привыкнуть к твоему штатскому костюму, - сказал генерал, заботливо усаживая гостя.

- Прежде всего прикажи-ка дать чего-нибудь... - Август прищелкнул пальцами и предупредил: - Только не твоей лечебной бурды!

- Прошлые привычки уживаются с твоим саном?

- Профессия священника - примирять непримиримое.

- Я хотел с тобою посоветоваться.

- В наше время священник не такой уж надежный советчик, - насмешливо ответил Август. - Речь идет о церкви?

- Нет, о войне. Теперь уже ясно: мы сможем начать войну.

В глазах священника загорелся веселый огонек.

- Ого!

- Да, наконец-то!

- Немцы оторвут вам голову...

Генерал отмахнулся обеими руками и, видимо, не на шутку рассердившись, крикнул:

- Не говори пустяков!

- Ты же сам хотел посоветоваться.

- Не думаю, чтобы такова была точка зрения церкви. Она всегда благословляла оружие тех, кто сражался за наше дело.

- Тут ты, конечно, не прав. Церковь во многих случаях благословляла оружие обеих сторон!

- Раньше ты не был циником, - с удивлением произнес генерал.

- Это только трезвый взгляд на политику. - Август потянулся к бутылке. - Позволишь?

- Наливай сам, - скороговоркой бросил генерал и раздраженно продолжал: - Что дает тебе основание думать, будто мы не сможем повести немцев на войну?

Август расхохотался:

- Ты же не дал мне договорить! Я хотел сказать, что немцы поддержат вас во всякой войне...

- Вот, вот!

- Кроме войны с коммунистами.

- А о какой другой цели стоит говорить?.. Именно потому, что эта цель является главной и определяющей все остальные, мы и обязаны относиться к достижению ее с величайшей бережностью. Мы недаром едим свой довольно черствый хлеб, - с усмешкой сказал генерал. - Мы начнем с Австрии. Это будет сделано чисто и быстро: трик-трак!

- Ты воображаешь, будто никто не догадывается, как это будет выглядеть? Перебросками поездов вы создадите иллюзию движения миллионной армии, которой нет!

- Для проведения аншлюсса нам не нужны такие силы.

- Что вы будете делать, если не удастся взорвать Австрию изнутри?

- Воевать!

- Зачем ты говоришь это мне, Вернер?

- Потому, что это так.

- Я же не французский или английский дипломат, чтобы дать себя уверить, будто вы способны воевать хотя бы с Австрией!

- Ты не имеешь представления об истинном положении.

Август посмотрел на брата сквозь стекло рюмки.

- Напрасно ты так думаешь, Вернер. Мы знаем...

- Кто это "мы"?

- Люди... в черных пиджаках, заменяющих теперь сутаны.

- И что же, что вы там знаете такого?

- Все.

- Сильно сказано, Август. Время церкви прошло! Ее акции стоят слишком низко.

- Ты заблуждаешься, Вернер. Просто удивительно, до чего вы все ограниченны!

- Ограниченны мы или нет - реальная сила у нас, - и, вытянув руку, генерал сжал кулак. Синие вены склеротика надулись под белой нездоровой кожей.

Август рассмеялся.

- Вот, вот! Вы сами не замечаете того, что кулак этот состарился. А другие замечают. В том числе и церковь!

- Битвы выигрываются пушками, а не кропилами!

- Кто же предлагает вам: "Откажитесь от огнеметов и идите на русских с распятием"?.. Но мы говорим: прежде чем пускать в ход огнеметчиков, используйте умных людей. В таком вот пиджаке можно даже прикинуться коммунистом, - Август пристально посмотрел в глаза брату: - Если вы этого не поймете во-время, то будете биты.

- Ни одного из вас большевики не подпустят к себе и на пушечный выстрел.

Лицо Августа стало необыкновенно серьезным.

- Нужно проникнуть к ним. Иначе... - Август выразительным жестом провел себе по горлу.