Поединок

— Положим, что твоего Ваню я не убивал. Его действительно убили люди Абдулы. А если про дядю, то тут ты прав. Это действительно я украл книгу в вашей библиотеке. И твоего дядю мне пришлось убить, но в целях самообороны. Он же выстрелил в меня из ружья, черт возьми!

— Никогда не стреляй в колдуна из огнестрельного оружия, да? — грустно улыбнулся Андрей. — Но зачем тебе понадобился я? И почему я все еще жив?

Михаэль подошел ближе и уселся прямо на пол рядом с Андреем.

— Ответ один, на оба вопроса. Потому что ты — разрушитель вероятностей.

— Хрень! Все это хрень! Я никогда не поверю, чтобы ты забрал меня из-за моего сомнительного дара.

— Но это действительно так. Хорошо, я побуду твоим учителем еще немного. Видишь ли, почти все, что я рассказал про колдовство и про эти книги — правда. Я просто кое-где не договорил. Итак, помнишь, что я тебе рассказывал о вероятностях типа раз, два и три?

Андрей не ответил.

— Вижу, что помнишь, — продолжил Михаэль. — Так вот, я сказал, что четверка это и есть событие, а один, два и три — это еще только вероятности событий. Но мы не поговорили о нуле. А ноль в колдовстве и называется абсолютным чудом. То, что есть, несмотря ни на что. То, что не привязано ни к времени, ни к объекту, ни к пространству его окружающему. Ноль — это самая могущественная вероятность. Это то, чего не может быть. То есть, грубо говоря, ноль — это вероятность чего угодно, случающаяся когда угодно, и где угодно. Пользуясь вероятностью типа один, или тем более два, или три, я все равно до какой-то степени ограничен в возможностях. А если я смогу использовать вероятность нуля, я буду всемогущ. Смогу сделать любую мою прихоть действительностью!

— Все это круто, но как все это относится к этим книгам? — все же снизошел до разговора Андрей.

— Да очень просто! Ведь заставить человека себя полюбить или оживить мертвого, это и есть абсолютное чудо! Это невозможно, но это есть. И в этих книгах зашифрован принцип того, как это сделать.

— Все ясно. А я-то думал, что у тебя погиб любимый человек и ты хочешь его воскресить. Как же я был глуп. Ведь ты просто не способен на любовь!

— Ну почему же? Я когда-то давно любил. Но в этой книжке меня и Абдулу привлекало совсем другое. Видишь ли, мы достигли своего предела. Да, мы стали великим колдунами, но вероятность ноль нам была не по зубам. А я, да и он тоже, знаем тех, кто умеет ей пользоваться. Но никто из них никогда не открыл бы нам свои секреты, а пытаться добыть их силой, было бы простым самоубийством. И вот пятьдесят лет назад мы узнали об этих книгах. Вернее, Абдула знал о них и раньше, а своему ученику рассказал только когда тому стукнуло сорок.

— Ты его ученик?! — воскликнул Каткин.

— Да, — улыбнулся Михаэль. — Хотя он был не единственным из моих учителей. Просто последним. Именно пятьдесят лет назад я достиг своего предела в колдовстве. А Абдула достиг его еще раньше. И тогда мы начали искать эти книги. Сначала вместе, но очень скоро переругались и стали делать это порознь. И вот, спустя пятьдесят лет, я могу сказать, что превзошел своего учителя, — рассмеялся Михаэль. — Но, надо отдать ему должное, он хорошо держался. Но все-таки возраст взял свое.

— Но ты говорил, что возраст для колдунов ничто. Что вы можете изменять свое тело и жить вечно.

— Нет. Я говорил, что я так могу. А Абдула так этому и не научился. Хотя это не так уж и сложно. Он обязательно бы смог, если кто-нибудь это ему подсказал, но, к сожалению, этого не произошло. Это, кстати, тоже было одной из причин, почему он искал книги. Ведь возможность владения абсолютным чудом — это, фактически, бессмертие.

— Но зачем тебе я? — как ни странно, разговор затягивал Андрея. Слишком много он провел бесед с колдуном, они уже стали для него чем-то обыденным. Другой на его месте уже давно просто матерился бы на колдуна, а не болтал о принципах колдовства, но Андрей продолжил разговор. — И причем тут моя способность к разрушению вероятностей?