Поединок

Евдокия не решительно кивнула головой, так, чтобы это мог видеть отец. Но потом она обратила внимание на прогуливающихся Софью Сегорскую и Ивана Истомина. Было заметно, что на них многие обращали внимание, и они были не прочь привлечь его и покрасоваться. Велигорова почувствовала боль, это старые мечты, и чувства дали о себе знать. Почему-то ей вспомнился тот день, когда они познакомились. Любовь к этому человеку захлестнула юную душу, как шторм, от которого невозможно было спастись. Вот она и не спаслась. В это время Енай стоял рядом с Апраксиными. Он не участвовал в разговоре, а рассматривал великолепный кинжал, который держал в своей правой руке. Хотя все хвалили его работу, и ненаглядного Алексеечку. Ему хотелось поскорее поговорить с Евдокией. А между тем, хозяин учинял тосты в его честь, и нахваливал его воинские таланты. Но он ждал подходящего момента, чтобы уйти. И такой момент ему подвернулся. Тогда он отпросился, отвезти коня Алексея в конюшню. Но сначала, Енай решил найти Евдокию. И нашел, но она была не одна. Велигорова прогуливалась с Верей- ским, и они о чем-то тихо разговорили.

– Евдокия Фёдоровна, всё готово, через неделю мы можем отправляться в Москву. Один верный человек приглашает нас погостить у него.

– Почто, ты втягиваешь меня в свои дела? Я не желаю в этом участвовать.

– Разве иноземка достойна, занимать трон российский? – голос Андрея звучал проникно- венно. Петр Алексеевич, сын невинно убиенного царевича Алексея, вот подлинный насле- дник. Милославские, Нагие, Сицкие, Урусовы, Шакловитые, Долгорукие, вся Русь об этом помышляет.

– Не получится из меня заговорщицы Андрей Васильевич. Да и тебе опасно со мной такие-то речи вести.

– Знаю, я все. И про Тайную канцелярию, и про мужа твоего, что по делу царевича Алек- сея умученного.

– Нет, самого главного не разумеешь. Холод, сырость и мерзость каземата, как висеть на дыбе, кнут да батоги. Как, просыпаться от старых ран, и думать, что скоро идти на новые!

Евдокия расстроилась.

– Только одна встреча. Они хотят, чтобы кто-то подробно рассказал им, что происходит в столице, при дворе, и только, – Верейский был настойчив, и чтобы быть более убедитель- ным взял Велигорову за руку. Этот жест был, достаточно, страстным для деловой беседы.

– Хорошо, я подумаю, – сдалась Евдокия.

Енай видел этот жест, и его реакция удивила его самого, неконтролируемый порыв ревно- сти накрыл его волной, он непроизвольно закрыл глаза, не заметив, как сжал в своей руке кинжал, и острое лезвие порезало ладонь, из которого хлынула кровь. Конь непроиз- вольно дернул поводья. Все это действо всколыхнуло в нем все еще не до конца осознава- емые им эмоции. Он вскочил в седло, и пустился в галоп. Чтобы успокоиться Енай выпол- нял фигуры джигитовки, рискуя в любой миг свалиться с несущегося во весь опор вороного коня. Сердце бешено стучало в висках. Кровь запеклась на ладони, измазав узду. Ветер трепал его волосы, пытаясь остудить его горячую голову. Он скакал так долго, и так упоенно, что не заметил, как выехал за пределы города. Тогда он намеренно совершил очередной кульбит и упал в траву, широко расставив руки, будто пытаясь обнять небо от края и до края. Он был переполнен эмоциями, но усталость, помогала ему успокоиться. Незаметно дело подвигалось к вечеру. На Потешном поле начался фейерверк. С превели- ким треском искры разлетались в разные стороны. Истомин, чтобы скрупулезно испол- нить рекомендации Крекшина, отвел Софью в сторону зарослей, подальше от гуляющих.

– Софья Павловна, разрешите мне объясниться. Я понимаю, что прошло слишком мало времени с нашего знакомства. Но я не могу больше ждать.

Софья с недоверием смотрела на Истомина. Ей, конечно, льстили подобные слова. Но её триумф мог бы быть и масштабнее, да и место для подобного разговора было выбрано крайне неудачно. Лишь редкие гуляющие иногда проходили мимо.

– Я хочу, чтобы вы стали моей женой.