Поединок

Выполнив еще ряд дел, уверенный в своих непогрешимых выводах в отношении причастия Маркина к убийству Яковлева, Мельников попросился на прием к Степану Герасимовичу.

Волков, по «занимаемой должности», сидел в кабинете начальника штаба, изучал какие-то документы. Конечно, не штабные. Текущими обязанностями начштаба занимался его «зам» — майор Сиволапов.

Волкову нравился этот немного угрюмый, но деловой офицер. Он отлично знал свое дело и, безусловно, был первым претендентом на должность начальника штаба, но вышел этот «казус», и утверждение Сиволапова в новой должности пришлось пока задержать. Другой бы обиделся, мол, затерли, а этот только сопел и твердо вел свое дело. Чтобы не бросалась в глаза незавидная роль, какую пока выполнял ненастоящий начштаба, и был издан приказ, где подполковнику Волкову предлагалось в двухмесячный срок изучить хозяйство части, работу подразделений и всех служб, принять дела и должность. Такой ход открывал Степану Герасимовичу возможность интересоваться нужными людьми, вызывать их без особых подозрений для личной беседы, бывать на аэродроме.

Увидев Мельникова, Степан Герасимович поднялся со стула и пошел к нему навстречу.

— Когда гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе. Садись, Александр Васильевич.

— Я, кажется, напал на след, — выпалил Мельников.

— На след, говоришь? Интересно. Давай, докладывай!

Мельников рассказал Волкову о проделанной работе.

Степан Герасимович прошелся по кабинету.

— Так... Значит, опять Маркин?!

— Да! Я не раз пытался стать его защитником, но...

— Прав, Александр Васильевич! Обвинить человека, особенно, если иметь такие факты, как у тебя, легче, чем защитить.

— Вы считаете...

— Ничего не считаю. Меня интересует, почему не поговорил с самим Маркиным? Вспугнуть боишься. Удерет, дело провалит. Да?

— Почти так. Я и пришел посоветоваться.

— А как же ты с другими говорил? Думаешь, Маркин дурак? Если он действительно преступник, он за каждым шагом твоим следит. С другими беседуешь, а с ним... Вот только беседу надо без нажима провести. А у тебя выдержки и терпенья — ноль. Ухватился за подозрительный факт и думаешь, что взял быка за рога. Боюсь тебе доверить эту беседу.

Мельников покраснел. Так прямо ему Охотин не говорил.

— Так, может быть, лучше вы?..

Степан Герасимович с ответом не торопился.

— Нет. Беседовать будешь ты. Я постараюсь присутствовать.

На том и остановились. Мельников нервно закурил, Степан Герасимович массировал шрам на брови. Первым нарушил молчание Александр Васильевич. С обидой спросил:

— Значит, вы с моими выводами не согласны?

— Почему так резко? — улыбнулся Волков. — Логика есть. Но только логика. А нужно иметь такие доказательства, чтоб обвиняемому не то что врать — дышать нечем было. А в твоих умозаключениях столько темных пятен, как на моем теле веснушек. — И азартно предложил: — Хочешь, подискутируем?

Вызов был сделан. Но Мельников не робкого десятка. Мог постоять перед начальством за свои взгляды. С силой смял недокуренную папиросу.

— Ну, что ж, можно. — Мельников полез в нагрудный карман и вынул из него тетрадный листок. — Это запись нашего прерванного разговора с Яковлевым. Кстати, думаю, оборванное слово «Марк...» свидетельствует о том, что солдат не успел произнести фамилию Маркин.

Волков взял протянутый лист, а Мельников, ссылаясь на данные, которыми располагал, описал, как широколицый и «Марк...», скорее всего Маркин, где-то в городе с солдатом выпили, затем шантажировали его, свалив на него вину за катастрофу.

— Воспользовавшись тем, что кому-то надо убрать и запереть комнату, где шло бюро, — рассудительно продолжил излагать свою версию Мельников, — Маркин просит майора Кикнадзе поручить это ему. Чтобы сделать уборку и сдать ключ нужно пять-семь минут, а он задерживается в штабе на целых пятнадцать-семнадцать. Зачем? Он ищет путь, как обеспечить себе алиби и, в тоже время, свести счеты с опасным Яковлевым. Поступает так... Дверь комнаты оставляет приоткрытой. Возвращаясь в семь с поста, Яковлев заметит это, и «клюнет» на телефон. Кастет, плащ-накидку, галоши и перчатки заведомо прячет в надежном месте. Вынимает из скоб тыльной двери штаба запор, чтобы позже войти в здание с тыла незамеченным, и бежит на автобус. Но, судя по запасу времени, он еще успел побывать у тыльной двери снаружи и открыть на ней замок. Что касается печатки — печать на той двери стояла фальшивая. Для всего этого требуется порядка восьми минут. Если работать с рассудком, все обдумывая, займет еще минуты три-четыре. Остается три-пять минут как раз добежать до автобуса.

— Разреши теперь вопрос защите? — остановил Мельникова Волков. — А если бы Маркина не разбирали в тот день на бюро, кто тогда приоткрыл бы Яковлеву дверь и убрал его?

— Извините! — поспешил отразить удар Мельников. — Да, обстоятельства так сложились, что Маркин оказался в штабе. Будь это не так, он под другим предлогом прошел бы туда. Главное, незаметно освободить от бруса тыльную дверь и выйти через основной ход, чтобы кто-то его видел.