Поединок

Семен бросил на Александра Васильевича вопросительный взгляд. Ему, видно, страшно хотелось узнать, что известно чекисту.

— Зачем повторяться? Вам же Б-буланова рассказала.

— Маркин, я вас спрашиваю!

Тот молчал. Видимо, мучительно боролся сам с собой.

— Хорошо! Т-товарищ п-подполковник недавно сказал: на некоторые вопросы я м-могу не отвечать. Я воздерживаюсь от ответа.

Мельников и Волков недоуменно переглянулись. На лице Маркина застыло и отчаяние, и решительность. Волков подумал: «А парень с характером!» Мельников обозлился. Однако раздраженность сумел сдержать.

Он был уверен, что Волковское отступление подействовало на ход следствия отрицательно. Попробовал нажать:

— Так... Значит, вы отвечать отказываетесь?

— Воздерживаюсь, — поправил Маркин.

Серьезных допросов Мельникову вести не приходилось. Он считал: вопрос — ответ! Вопрос — ответ! Ну, будут хитрить, плутовать, выкручиваться, может быть, дерзить, а так резко... Александр Васильевич закурил, жадно и часто стал затягиваться. Смял окурок гармошкой, взял карандаш, приготовился писать.

— Ладно... Где вы были утром восемнадцатого числа?

— На аэродроме, — без особых раздумий ответил Маркин.

— С аэродрома никуда не отлучались?

Маркин задумался. Опять Мельникову показалось, что ему сильно хочется знать, что известно следователю.

— Отлучался. Ходил на склад за датчиком.

— Сколько вы пробыли на складе?

— С часик. Склад оказался закрытым.

— Непонятно. Склад закрыт, а вы там целый час?..

— Так я же не знал, что он весь день не будет работать.

Мельников очень внимательно поглядел Семену в глаза.

— Вас у склада кто-нибудь видел?

Маркин пожал плечами.

— Опять невидимка, — вырвалось у Мельникова. Александр Васильевич почти не сомневался, что Маркин специально уводит от свидетелей. Их просто нет.

— И куда же вы отправились потом?

— На аэродром. Куда же еще? — Маркин как-то замялся.

— Неправда! На аэродроме вы появились около двенадцати. А утром вас видели в городе, — схитрил Мельников. А вдруг...

На Семена страшно стало смотреть. Он так раскраснелся, что, казалось, вот-вот лицо расплавится от накала.

— Нет, нет!.. Н-не может быть. К-кто-то об-бознался...

Но Александр Васильевич оценил ответ по-своему: взять на пушку, оказывается, иногда уместно. Еще сильней нажал:

— Где и с кем вы в городе выпивали?

— Д-да вы что, т-товарищ к-капитан?

— Спокойнее, лейтенант! Факты и свидетели, — вмешался Волков.

— Ф-факты?.. Хорошо. Я соврал. У склада б-был недолго. П-пошел в общежитие. П-переживал. Это б-бюро. К-как уснул...

— Допустим. Кто вас видел в общежитии? — спросил Мельников.

— К-как кто? Рабочий день. Люди все на службе. Может, д-дежурная?.. Она б-белье гладила. А вот видела ли?..

— Вы же ее видели. Да и ключ от комнаты у нее ведь брали.

— У меня свой к-ключ, — пояснил Семен. — По образцу сделал. Я заперся изнутри и п-прилег.

— Вот видите, лейтенант, — теперь уже не сдержался Волков, — везде вы, как невидимка. Не настораживает ли это?

— П-почему невидимка? Когда я уходил из общежития, меня тетя Женя видела. Д-дежурная наша, — уточнил Маркин.

В разговор снова вступил Мельников.

— Вы понимаете, товарищ подполковник, его видят всегда тогда, когда это ему выгодно. То я его видел, когда неизвестно откуда он добрался до центральной проходной. Теперь тетя Женя, когда он незаметно вернулся из города и переоделся в техническое обмундирование, чтоб уйти на аэродром.

Семен сидел вялый, притихший. Как он сейчас не был похож на горделивого Маркина, отказавшегося ответить на вопрос чекиста.

— Да-а... Задаете задачки, лейтенант! — почесал затылок Волков. — Вот какое напутствие. Ищи свидетелей. Коль сам на себя в кнут узлов навязал, сам и развязывай. Есть такая пословица. И нос не вешай. Зря тебя никто не посадит и чужое не пришьет.

Получив разрешение, Маркин вышел. В буржуйке давно потухли угольки, но в помещении было не холодно. Только потемнело.

— Что скажешь, Александр Васильевич?

— Что говорить? Крутится. Все его объяснения — фикция. И если раньше предлогом, чтоб сбежать от Булановой, был ключ, то теперь его заменил комсомольский билет.

— А вдруг в самом деле у него с желудком не в порядке?

— Но отсутствие свидетелей?..

— Да, каши заварил он много, — вздохнул Волков.

— А вот как ее расхлебывать?

— Ну, тут поле для деятельности большое. Ехал в автобусе до проходной он не один. Шофер наверняка сможет кого-нибудь назвать. Кто-то да видел, куда он пошел. В столовой люди тоже были. Хорошо бы узнать, знались ли Яковлев и Маркин?

— А я и думать не хочу. Конечно, знались. Был Маркин в городе. Был! Вы видели, как он изменился, когда я его прижал?

— Это не доказательство. У тебя есть сведения, что Маркин вернулся на аэродром выпивши?

— Нет. Но они с широколицым могли угостить только Яковлева.

— Могли да не могли... Словом, проверить!

Мельников обиженно поджал губы:

— Непонятна ваша позиция, Степан Герасимович! Вы так защищаете Маркина, словно убеждены в его невиновности, а в моей предвзятости.

— Мне важна истина, — строго ответил Волков.

В помещении стало почти темно. Где-то на улице трижды просигналил «газик». Все было сделано, как Волков приказал.