Поединок

— У тебя просто поразительная память, — усмехнулся Калинин. — Вот и займись ею. Можешь через Лену Дейнеку. Но об Иване ты ничего не знаешь, помни.

— Я и так ничего не знаю, — возразил ему Стрельцов.

— Ну так тем более, — кивнул ему Олег. — С Богом.

— Женщина — частный детектив? — недоверчиво переспросила Леночка. — Это подозрительно.

— Ничего страшного, — успокоил ее Олег. — Не страшнее, чем женщина — лейтенант Службы безопасности.

2

Иван не мог нарадоваться: за неделю его квартира приобрела благоустроенный вид. Теперь в ней можно было более-менее прилично отдохнуть.

Когда из милиции его привезли сюда, Алексей Михайлович ужаснулся, увидев разор и запущение.

— Кошмар! — кричал он. — Как можно здесь жить?!

Батарея бутылей красноречиво притулилась в углу.

— Разве ж можно так пить?! — продолжал возмущаться Алексей Михайлович. — Разве ж можно так относиться к себе? Это же варварство!

Человек с лицом крысы ничего не говорил, по своему обыкновению, и только с интересом оглядывался вокруг себя.

— Ужас… — сокрушался Алексей Михайлович. — Так себя довести!

— Ладно, дядя, не причитай, — сказал ему Иван. — Будешь платить — ремонт сделаю. А так — чего зря нервы трепать и мне и себе? А жить здесь неуютно, согласен.

— «Неуютно»?! — снова завопил Алексей Михайлович. — Да тут невозможно жить!

И только тут молчаливая крыса раскрыла рот.

— Даже подозрительно, — сказал человечек, — что такая личность, как вы, господин Шмелев, может довести себя до такого скотства.

— Вот еще новости, — сказал Иван. — А я-то, грешный, думал, что вы немой. А вообще-то вы правы, это подозрительно. На самом деле я все это придумал, чтобы не платить больших денег за алименты. Приходится притворяться.

— Остроумно, — кивнул старик. — Только я все равно не понимаю, как такой человек, как вы, может так опуститься.

— Я другого не понимаю, — сказал Иван. — Я никого не просил вытаскивать меня из милиции. Если вы собираетесь воспитывать, то должен вам сообщить, что это даже жене не удавалось. Так что напрасно стараетесь.

Старик устало вздохнул.

— Нет у вас никакой жены, — сказал он, — и никогда не было. Вам, кажется, сказали, что здесь серьезные люди. Мы проверили ваше досье.

— Чего-чего вы проверили?! — поразился Иван, хотя что-то в этом роде он и предполагал.

— Досье, — повторил старик и кивнул Алексею Михайловичу. — Будь добр, Леша, оставь нас.

Тот вскинул голову, поспешно кивнул и так же торопливо вышел из квартиры на лестничную площадку.

Старик подошел вплотную к Ивану, так, что тому пришлось немного попятиться. От него пахло дорогим изысканным одеколоном, и Иван кожей почувствовал, как нехорошо разит от него самого.

— Вот что, Ваня, — тихо, но достаточно внятно проговорил человек с лицом крысы. — Меня зовут Андрей Егорович. За глаза меня обычно называют Стариком, и только наиболее приближенные — в глаза. Пока что, Ваня, можешь называть меня Андреем Егоровичем. Посмотрим, как ты поведешь себя дальше.

— Честно сказать, — усмехнулся Иван, — я, очевидно, еще не один раз подумаю, принимать ли мне ваше предложение или погодить немного. Не скажу, чтобы все это мне очень нравилось. В наше время серьезные люди обычно означают опасных людей.

— Ты боишься опасности? — изогнул бровь Старик. — Это новость для меня.

Иван мотнул головой.

— Не опасности, — возразил он. — Тюрьмы.

Старик тихо рассмеялся.

— Это пусть тебя не волнует, — сказал он. — Вытащили ж мы тебя уже один раз. Я тебе другое скажу: странное у меня к тебе отношение. И нравишься ты мне, и не нравишься одновременно. Таким вот образом. Почему-то я тебе не доверяю. Уж очень ты, Ваня, лакомый кусочек.

— Это, Андрей Егорович, твои проблемы, — сказал ему Иван. — Хочешь — принимай меня на работу, а не хочешь — я, повторяю, не просил меня освобождать. Я, конечно, понимаю, что еще вполне можно меня снова, так сказать, в кутузку, но вы же сами тут мне в два голоса говорили, что вы серьезные люди. Так что я, можно сказать, спокоен, серьезные люди за слова свои отвечают.

— Хочешь жить в нормальной квартире? — неожиданно сменил Старик тему разговора.

— Хочу, — признался Иван. — Нормальную квартиру хочу, баб красивых хочу, водку «Абсолют» хочу, а не эту дрянь…

— О водке и думать забудь, — обрезал Старик. — Понял меня? Начисто забудь! Водка — не защита. Ты меня понял, спрашиваю?!

Казалось, он разъярен.

— Понял, понял, — успокаивающе проговорил Иван. — Только первое время трудно будет, сами понимаете, Андрей Егорович…

— Понимаю, — кивнул Старик. — И поэтому несколько дней поживешь в моем доме. Под присмотром, так сказать. За это время и квартирку твою приведут в порядок. — Он снова огляделся и сморщился. — Надо же, такой гадюшник устроить…

Иван пристально посмотрел на Старика. Тот встретился с ним взглядом, и его бровь снова дугой пошла вверх: на него, на Андрея Егоровича, смотрел не тот человек, которого он впервые увидел там, в милиции, а спокойный, уверенный в себе мужчина.

— А вы, Андреи Егорович, — сказал ему Иван, — сильная личность, правда?

Старику это понравилось.

— Да, — сказал он — И не дай Бог тебе почувствовать это на своей шкуре.

3