Поединок

Деггубэрт сморщился, словно от острого приступа зубной боли, отвернулся от караульщиков и пошел наверх. Ему, в отличие от молодых смотрителей, довелось однажды увидеть, как поступают с людьми обитатели пустыни, когда двуногие оказываются в их полной власти. Это было довольно далеко отсюда, времен тридцать назад. Деггубэрт шел по улицам небольшого города, который с незапамятных времен называли плавно и распевно: Элбэни. Он заехал в такую даль, чтобы поговорить с одним знатоком, что всю жизнь провел в городе, о появившемся возле вышки странном роде многоногих – приземистые, от силы человеку по пояс, но длинные, по тридцать-сорок шагов в длину, и с огромными жвалами, они походили на череду нанизанных на тонкую нить шариков, каждый из которых имел четыре лапки. Нужно было узнать, как лучше всего бороться с ордами этих существ, начавших то тут, то там прорываться к побережью в общих стаях с кузнечиками – продолговатыми, с мощными длинными задними толчковыми лапами. Эти существа прыгали на невообразимое расстояние, за один раз преодолевая такой отрезок пути, какой человек прошел бы стремительным шагом за полчаса. Причем совершали свои прыжки столь быстро, что приноровиться к ним не имелось никакой возможности, и даже самые меткие стрелки не попадали в них из арбалетов, как ни старались.

Деггубэрта в Элбэни подвезли на исхудалом осле гвардейцы Его Величества, они же обещали его доставить обратно на вышку, попозже вечером. Со знатоком воин переговорил достаточно быстро: седой дедушка с удивительно благообразным лицом, опираясь на клюку, потащил смотрителя к тамошнему зверинцу и показал на диковинное существо со странным именем «кенгуру», а потом стал объяснять, как правильно стрелять подожженными стрелами. Деггубэрт вежливо кивал, мысленно прикидывая, что огненные стрелы – это, конечно, бред, пользы от них никакой, а вот способ стрельбы залпами, сразу по десятку болтов в одну цель действительно может принести пользу. Еще более интересной оказалась лекция о способе приготовления ядов из трупных тканей, и уж ее караульщик запомнил слово в слово.

После того разговора старик неожиданно быстро распрощался и ушел, а он, не зная, чем заняться до возвращения гвардейцев, принялся бесцельно бродить по Элбэни.

Он свернул куда-то вбок с ровной, аккуратной центральной улицы городка, по которой торопились по своим делам поселенцы и маршировал взвод воинов Его Величества Монаршей Армии, катил открытый экипаж, в оглоблях которого был запряжен упитанный, холеный осел с лоснящейся кожей, щедро смазанной маслом эвкалипта. Прогуливались нарядно одетые румяные женщины, носилась со всех ног играющая детвора. Боковая улочка была не в пример уже, по ней вряд ли смогли бы пройти три взрослых человека, не столкнувшись плечами. Зато домики, стоявшие вдоль этой улочки, показались Деггубэрту более уютными и аккуратными, вид их был менее строгий, чем на центральной улице, и строили их без особых изысков.

В окруженных невысокими, пестрыми заборами огородах целыми семьями копошились земледельцы – мужчины, женщины, пожилые люди и ребятишки. В нескольких местах росли фруктовые деревья – Деггубэрт увидел, как в одном из двориков совсем молоденькая женщина, расправив подол платья, собирала крохотные, величиной не больше птичьего яйца, слегка перезревшие плоды, от которых на всю улицу растекался тонкий головокружительный аромат. Из глубины другого двора, из-за высоких лопухов перед сараем, неслось куриное квохтанье, и полная женщина в ярко-желтом платье, что-то чистившая коротким узким ножом на пороге сарая, приподнялась с нагретого места, раздвинула лопухи и вытащила из зарослей запутавшегося среди стеблей птенца. Голозадый мальчонка в белоснежной рубашонке, только-только начавший ходить, медленно, осторожно, выверяя каждый шаг, смешно передвигался внутри следующего дворика вдоль забора: крепко хватался за доски после каждого короткого перехода и сосредоточенно сопел. Мужчина с усталым, но довольным лицом закончил возиться с грядкой и, стерев тыльной стороной ладони пот со лба и прислонив к дереву с узловатым стволом мотыгу, жадно выпил одним глотком половину воды из прозрачного кувшина, заботливо прикрытого от солнца тряпицей, а потом подхватил малыша на руки, высоко подбрасывая его над головой.

Так Деггубэрт шел вдоль домов и наслаждался здоровой, спокойной, почти беззаботной жизнью, не кипевшей – текущей здесь, словно свежий крик после зимы. Улочка привела его к вышке – точь-в-точь такой же, как и его родная. Но не совсем такой: смотрители, как было видно в чуть более широкие бойницы, лениво дремали, опершись на незаряженные арбалеты и почти не двигаясь, и только Старший сквозь дремоту привычным движением смахивал со лба пот. Деггубэрт понял, что полчища многоногих здесь, в этом тихом городке, на этой милой улочке, – слишком большое диво, к которому поселенцы не привыкли. Он подошел к лестнице, чтобы подняться на вышку, разбудить Старшего смотрителя и поговорить с ним, но не успел занести вверх ногу для восхождения, как вдруг все вокруг переменилось.