Поединок

Постепенно разгоняясь, к воину приближался паук. Огромную тварь, некогда почти ручную, но не кормленную и не поенную в течение недели, только что выпустили – и тут же суетливо разбежались врассыпную, – мужчины из обслуги. Содержалось чудовище в загоне, наподобие того, что устроили во внутреннем дворе замка, но гораздо большем в длину, ширину и высоту. На полу загона Кеннет Первый разглядел высохшие, скукожившиеся шкуры других многоногих.

– Наш Убийца, – широко раззявив в циничной ухмылке беззубый рот, умилился Флинт Зубастый, начальник лагеря, когда многоногое, разминая мохнатые лапы, заметило возможную жертву и сначала внимательно разглядывало воина, а потом двинулось к нему.

Огромная тварь проявляла все признаки голода и была готова накинуться на любую добычу, даже если та будет превосходить паука по силе, ловкости и жажде убийства. Впрочем, возможная жертва явно не казалась хищнику особо опасной. И даже несмотря на голод, двигался восьмилапый не спеша, как бы нехотя, с показной ленцой.

– Ну, давай, – негромко пробормотал Флинт. – Сейчас будет тебе обед, скотина.

– Отчего такая уверенность? – повернувшись к начальнику лагеря и вскинув бровь, посмотрел ему прямо в глаза монарх. – Можно подумать, твои воины стали богами Средних Мест, а ты им вручил всепобеждающее оружие.

– Простите, Ваше Величество, – склонил голову Флинт. – Но сейчас сами увидите.

И действительно, воин замер на месте, в какой-то миг прекратив свой «танец». Это произошло, когда до паука оставались считанные шаги. Чудовище остановилось и тоже замерло: происходящее его озадачило, и теперь тварь словно размышляла, как бы половчее нанести первый удар, и вглядывалась немигающими глазами в противника. А затем паук прыгнул… Удар у твари не получился: лапа, длина которой вдвое превышала рост воина, скользнула по доспехам, щедро смазанным ослиным жиром, и вонзилась в почву. Человек наступил на нее обеими ногами и молниеносным движением меча отрубил. Из пореза хлынула жижа, восьмилапый прыгнул в сторону и снова кинулся на воина. И вновь удар второй передней лапы пришелся плашмя по доспехам, лишь отозвавшись негромким звяканьем металла. Теперь воин не стал наступать на воткнувшуюся в почву лапу, которую тварь начала поднимать для нового удара: мужчина кувыркнулся под брюхо чудовища, нависшее над землей, как гигантская бочка для огненной воды. Задержавшись на миг, прежде чем выкатиться подальше от брюха, воин снизу воткнул пику в живот твари и ловко провернул, после чего беспрепятственно очутился на относительно безопасном расстоянии. Из разреза в брюхе чудовища, под собственным весом, на землю хлынула слизь, и вывалились внутренности.

Задняя пара лап потянулась к ране, пытаясь сдержать этот поток. Средними лапами цепляясь за траву, переднюю, еще целую лапу паук вытянул в сторону воина, тщетно пытаясь зацепить того острыми когтями. Тот без труда избежал опасности. Но смерть воина оказалась еще нелепее, чем он мог бы представить, и решили все считанные секунды.

Кеннет Первый уже повернулся было к Флинту, чтобы высказать одобрение, довольный столь хорошей Подготовкой, когда толпа придворных и охранников вдруг встревоженно загудела. Люди подались вперед, а старший охранник принялся бесцеремонно расталкивать их, пробираясь к монарху. Его Величество вскочил и все же, несмотря на старания охранников, не успел разглядеть, что произошло, и почему вдруг так засуетились другие воины. Обслуга же, схватив малые переносные загоны и оружие, кинулась к восьмилапому.

Чудовище, уже корчась в агонии, воспользовалось случайной оплошностью воина: тот имел неосторожность повернуться лицом к товарищам по оружию, чтобы вскинуть руки в победном жесте. И тогда восьмилапый что-то выплюнул, метко угодив прямо в голову воина. Паутина – а это была именно она, – залепила шлем плотной массой, сразу закрыв все отверстия и стала твердеть. Воин глухо вскрикнул, упал и завертелся волчком, отшвырнув в сторону пику и меч: теперь его единственным желанием было собрать с себя эту липкую удушливую гадость. Однако паутина успела закаменеть на стыке шлема и лат, а потому человек, как ни старался, не мог добыть ни глотка воздуха. Он катался по глинистой почве, изгибаясь в агонии и колотя ногами по земле. Потом движения замедлились, кулаки разжались… и в этот момент его тело оказалось в пределах досягаемости восьмилапого. Чудовище подняло острый коготь и несколько раз вонзило его в живот человека, сгибая и коверкая латы, пока не добралось до живой плоти. Струя крови плеснула прямо в морду твари, и толпа зрителей, услышав последний грозный рык чудовища, развернулась и волной плеснула прочь, опрокидывая наземь менее расторопных.

Охранникам удалось оттеснить толпу от Его Величества и сопроводить монарха, направляя Кеннета Первого, тоже слегка струхнувшего, к высокому внешнему забору, отгораживающему территорию лагеря от возможных врагов и слишком любопытных подданных. Потом правитель взял высокую глиняную чашку с подноса, который нес неотступно следовавший за монархом подавала.