Поединок

– Ну, поскольку жизнь пауков на астероиде заметно усложнилась, стала разнообразнее, то управлять стало для вождей достаточно трудным занятием. И тогда их помощники придумали систему правил, определяющих буквально все стороны существования сообщества пауков. В общем, свод законов создали. Придумали какую-то Священную Задачу. Это, как я понимаю, задача выживания всего их паучьего рода. Вот так. Ну, и как заведено: за нарушение законов – смерть. Какую-то самку сходу казнили. Но все прочие, кажется, решили, что правильно. Та-а-ак… – Деггубэрт небрежно провел рукой по хвостикам нескольких связок. – Ничего не происходит. Только поколения меняются, да рост у восьмилапых увеличивается. Почти как люди становятся: свету радуются, красивым светилам над головой. Про вкус еды писать начали. Холод чувствуют, но его совсем не боятся. Хитиновые оболочки, как их ученые сообщают, уплотнились и расслоились так, чтобы между ними имелись пустоты, ничем не заполненные. От этого пауки становятся нечувствительными к холоду. Когти у них растут… А вот про болезни, кстати, ничего не говорится. Совсем не болеют, что ли?

Желудочный сок становился все более едким. Когда эта закономерность была точно установлена, часть пауков-исследователей, изучавших твердь под лапами, занялась опытами с разными камнями и другими частями тверди. В числе прочих опытов проводили и такие: на камни капали желудочным соком и смотрели, что получится. Некоторые стали намеренно копать грунт и понастроили пещеры, в которых стали прятать яйца от света. А потом они придумали из отдельных камней склеивать купола и начали под ними откладывать яйца. Эти купола назвали Хранилищами Поколений. Хранилища строго и тщательно сторожили, поскольку с некоторых пор отдельные пауки принялись охотиться на своих младших братьев и сестер. Вот она, голодуха-то, подступает!.. Иногда вокруг Хранилищ Поколений происходили настоящие сражения. Охранники защищали достояние расы – паучат, а нападавшие старались схватить как можно больше молодых и пока беспомощных тварей, отнести в укромное место, разорвать на клочки и сожрать. Правителям порой приходилось решаться на самые крайние меры, чтобы уберечь будущее мира пауков.

Самый большой переполох вызвало нападение на один из куполов-Хранилищ группы… охранников! Почему-то они страдали от постоянного голода, хотя получали, по велению вождей, значительно больше пищи, чем обычные, рядовые восьмилапые.

Много восьмилапых погибло, но яйца и уже вылупившихся паучат удалось спасти. На купол Хранилища Поколений напали всего два десятка охранников, но как же они храбро и яростно бились! Местность вокруг Хранилища после окончания побоища имела ужасный вид: всюду валялись трупы пауков, а выжившие и раненые тут же разделяли туши на куски и поглощали их, наедаясь досыта и надолго.

Великие же после этого угрожающего для всей расы случая устроили большую проверку. Каждый из обычных, рядовых пауков предстал перед правителями и подвергся процедуре изучения мыслей. А после проверки несколько пауков, в мозгах которых правители нашли мысли, показавшиеся им вредными, были казнены при скоплении сородичей – для наглядности. С того момента большие проверки устраивались регулярно: великие очень не хотели, чтобы подобные бунты повторялись.

* * *

– Нильс! – позвал вдруг Деггубэрт. Смотритель так неожиданно прервал свой монотонный пересказ услышанного со связок нитей, что командир с Селеной вздрогнули. – Ты многих своих воинов знал по имени-прозвищу?

– Почти всех, а что? – удивился Нильс.

– Вот этим ты сильно отличаешься от правителей пауков, – улыбнулся Деггубэрт. Сквозь улыбку смотрителя проступило какое-то напряжение, и лицо его на миг исказилось судорогой. Деггубэрт снова услышал голоса, и сейчас они исходили из какой-то точки пространства, довольно близкой к Залу под номером 13.

– Что такое? – поднял брови Нильс. Селена подсела ближе.

– Надо уходить, – смотритель вслушался. Голоса медленно, но верно приближались; точка, откуда они шли, теперь располагалась прямо над ними, ближе к поверхности равнины. Деггубэрт сказал об этом друзьям, и решение Нильса возникло без промедления:

– Остальное послушаешь и расскажешь в следующий раз! А сейчас возвращаемся, – и командир добавил уже более мягким тоном: – Много там осталось?

– Довольно много, – голова у смотрителя раскалывалась от боли, вызванной напряжением: многие нити, самые старинные записи, слушались плохо. К тому же, приходилось сосредотачиваться сразу на двух потоках мыслей: исходящих из связок, и от пауков сверху. Он не смог оценить точно число непрослушанных нитей и глухо повторил: – Пока еще много. Селена, встав и размяв ноги, ходила вдоль стены с табличкой «Зал 13» и о чем-то молча думала, а потом решилась поделиться плодами своих размышлений:

– Если мы в «Зале тринадцать», значит, есть и еще «Залы»…

–… не меньше двенадцати, – подхватил ее мысль Нильс. А Деггубэрт подытожил:

– И в них наверняка имеется что-то интересное и полезное для нас!