Поединок. Эндшпиль

— Потом русские сами всё тебе скажут. В этот раз поезжай в Мексику, купи там две-три сим-карты с рук, заведи почту на русском почтовом сервисе. С другого телефона позвони своему другу по мессенджеру, объясни кратко задачу. Потом направь ему адрес своей новой почты. Скажи, что тогда-то ждёшь ответа. Больше трёх дней ему не давай. Потом опять поезжай в Мексику или жди там ответ. Потом результаты вези сюда, и мы решим, что дальше делать.

— Схематично понял. Я решу этот вопрос.

— Виктор, если русские предложат достойные условия, то мы перестаём с тобой общаться, от русских получим инструкции по организации связи между мной и тобой, между тобой и ими. Сразу знай, что ни при каких обстоятельствах я с ними не контактирую. С ними работаешь только ты.

— Понятно. Вот теперь мне всё стало понятно. Рон, я восхищаюсь твоим умом. Я в восторге!

— На этом нашу встречу заканчиваем. Расходимся. И впредь меньше вместе мелькаем, но не резко, постепенно и до полного прекращения.

— Понял. А что на флешке?

— Там болванка договора и приложение к нему. Договор для отвода глаз. В приложении текстовая часть одного раздела плана применения нашей армии на 2006 год. Ещё не утвержденного. Не вникай. В русском Генштабе быстро всё поймут и оценят.

— Рон, а когда ты станешь генералом? Можешь сказать?

— Никогда. В этой стране у таких, как я, нет перспективы. У меня нет знакомых сенаторов и владельцев финансово-промышленных групп. Эту страну погубит коррупция, потому что просто своим умом и талантом ты ничего не достигнешь. Нужны деньги и связи. Вот такая у нас с тобой страна. Вперёд продвигаются бездари и выскочки, те, за кем стоят сильные мира сего. Эти ничтожества ненавидят, когда им говоришь правду и предлагаешь что-то лучшее, чем то, до чего они сами способны додуматься. Единственная возможность продвинуть свою идею — это выдать её за собственные мысли этих глупых существ. Гражданские чиновники министерства обороны за два-три года работы в министерстве делают огромные состояния на заказах вооружения, подрядах для армии. Нас, офицеров штаба, они считают тупыми вояками, не способными ни на что.

— Рон, ты не сгущаешь краски?

— Я очень сглаживаю. Всё гораздо хуже, и перспективы мрачные.

— Чего тебе не хватает для развития карьеры?

— Я уже не хочу этого развития. Они думают, что они самые умные. Не угадали! Я могу сам сделать целое состояние и жить припеваючи. Мы вместе заработаем состояния, Виктор.

Мы немного выпили, и первым уехал Рон.

Глава 5

А я думал, что для него неприемлема постановка вопроса о прямом предательстве. Думал, что я Рона изучил.

Ничего-то я в людях не понимаю и не разбираюсь в них. И наши все эти психологи, что из научно-исследовательского института ГРУ, что из МГУ со своими рекомендациями и анализом ни на что не способны. Они не смогли распознать предательское нутро Рона. Вообще не увидели то, что я сейчас увидел на практике. Да, они характеризовали Рона как самолюбивого, заносчивого, но не поняли, что он обижен, не поняли, что он, видите ли, недооценён своим руководством. Он такой великий и умный, а его обходят по службе дураки и тупые дебилы, по его мнению.

А моя ошибка в чём?

Я изначально неправильно оценил карьерное положение Рона. Считал, что он в службе добился больших успехов, ведь он полковник, к тому же проходит службу в самом главном органе военного управления, и не просто в планирующем органе штаба, а в органе стратегического планирования США, а фактически и всех союзников США, по сути дела, в органе, от которого исходят проблемы и угрозы всему миру. Во как! Но не придал значения тому факту, что полковник в Объединённом штабе КНШ — это рядовой клерк. Пусть и не мальчик на побегушках, но там вообще у них нет офицеров в звании ниже подполковника. На самом деле просто не смог никак разговорить Рона на эту тему, поэтому не было у меня шанса его раскачать и понять. То есть с моей стороны нет ошибки, была проблема, которую я никак не мог решить, вот эта проблема и выстрелила.

Никто не сможет заменить настоящую, живую, боевую работу нелегального резидента. Никто не сможет заменить живое общение между людьми.

Только сейчас до меня дошло, почему Рон вёл себя со мной так высокомерно, почему с ним невозможно было ни о чём разговаривать. Он цинично меня оценивал со всех сторон и вёл свою игру, не обращая внимания на мои убогие потуги. Ничего у меня не вышло с Роном, и у генерала Крупина тоже, похоже, ничего не вышло бы. Рон ни с кем не считается и ничего не хочет знать, кроме своей цели. Он чрезвычайно самоуверен. И его ничего, кроме денег, не интересует. Кроме того, он просто убеждён, что и остальных людей в этом мире ничего, кроме денег, не интересует. Культ денег. Это Соединённые Штаты Америки, детка!