Поединок крысы с мечтой

Ну разве только о валютных инопланетянах.

1994

«Да, я из тех. Мне дайте стерлядь...»

Николай Палькин. Собрание сочинений: [В 2 т.]. Том 1. Стихотворения, песни, поэмы. Том 2. Проза, публицистика. Саратов: Регион; Приволжское изд-во «Детская книга»

К семидесятипятилетнему юбилею саратовского поэта, почетного гражданина Саратова и видного деятеля Союза писателей России Николая Егоровича Палькина на родине юбиляра выпущен в свет добротно исполненный двухтомник с золотым тиснением на корешке и хорошей бумагой внутри. Что же до содержания...

Ну ладно, не будем выходить с опросом на улицы столицы российской – прием не вполне честный. Выйдем на улицы столицы Поволжья и обратимся к первому встречному с вопросом: кто такой Николай Палькин? Пусть не первый, но второй встречный (особенно из старшего поколения) наверняка ответит: писатель. А что пишет? Стихи и песни. А про что стихи и песни? Про Волгу и про Саратов. В предисловии к двухтомнику доктор наук Ю. Воронов называет песни «важнейшей частью творчества Палькина» и намекает на их «необыкновенную живучесть». Последнее – из области биологии, что же до литературы, то, например, «Словарь современных цитат» 1997 года, включающий несколько тысяч популярных песенных строчек, не приводит ни одной палькинской. Ни про Волгу, ни про Саратов. «Издалека-долго / Течет река Волга...» Нет, это не Палькин, это Ошанин. «Много песен про Волгу пропето...» Нет, опять не Палькин – Лебедев-Кумач. «Волга, Волга, мать родная...» Тоже вроде не Палькин. А-а, вот Палькин (уже цитируем двухтомник): «Родная Волга, я с тобой навеки». Помните такую песню? М-да. «Огней так много золотых на улицах Саратова...» Нет, это снова не Палькин, это Доризо. Вот Палькин: «Саратов мой, Саратов мой, / Люблю тебя я всей душой». Давно вы эту песню пели, сидя за столом? А вот эту помните: «Из-за острова, на стрежень, / На простор речной волны / Выплывают расписные / Стеньки Разина челны»? Нет, это опять не Палькин. Вот Палькин: «Стану да подумаю / У речной волны, / Вижу Стеньки Разина / Грозные челны». Еще примеры. «Вы шумите, шумите / Надо мною, березы» (не Палькин). «Березонька-береза, / О чем шумишь листвой?» (Палькин). «Дорогой длинною, / Да ночкой лунною» (не Палькин). «Дорожкой зимнею» (Палькин). «Ой, цветет калина / В поле у ручья» (не Палькин). «Посреди долины / Белый куст калины» (Палькин). «На тебе сошелся клином белый свет, / Но пропал за поворотом санный след» (не Палькин). «Ты не думай, ты не думай, / Что за столько лет / На тебе одной сошелся / Клином белый свет» (Палькин). Вроде похоже, да не то. Шлягер и эрзац. Масло вологодское и «Рама». Если не знать, что Николай Егорович – лицо реальное, то можно подумать, что в некий компьютер была заложена программа по созданию, на основе имеющихся образцов, неких усредненных текстов. Щелк! Программа выполнена.

Предвидим, как уже несутся к нам возмущенные письма от трудовых коллективов: да как вы смеете?! Да хор имени Пятницкого!.. Да мы песни Палькина тридцать лет по радио!.. Что ж, репродуктор – это великая сила, а Николай Егорович был и остается официальным поэтом сперва Саратовской области, потом Саратовской губернии. Посмотрели бы мы на местных радионачальников, которые осмелились бы не пустить Палькина в эфир... Кстати, в былые годы заслуженные артисты ежедневно читывали по всесоюзному радио, к примеру, «Малую землю» с «Целиною». Если кто добровольно сознается, что это были тоже всенародные хиты, пусть первым бросит в меня камень.

Однако оставим в покое песенные строки. В первом томе Палькина есть, помимо них, и строки просто стихотворные, которые еще никто не успел положить на музыку. Есть там лирика любовная, есть – сельскохозяйственная, а есть стихи, что называется, гражданственно-патриотического звучания. «Мне и сегодня смех любой доярки / Милей, чем смех московских поэтесс»... «А у этой джинсовые формы, / На ресницах краски больше нормы»... «Распоясалась печать. / Долго ль совести молчать?»... «Со страницы на страницу / Скачет русофобия»... И тому подобное, цитировать можно километрами. (Чтобы уж не останавливаться специально на публикациях второго тома собрания Палькина, сразу заметим в скобках: сходным пафосом проникнута немалая часть публицистики поэта. «В России бесчинствует доллар», «растут цены на колготки», «дорожает туалетная вода»; в одной сравнительно небольшой заметке под названием «Чужим умом жить – добра не нажить» автор с возмущением трижды (!) упоминает о «цветной туалетной бумаге из Израиля» как о символе грянувшей бездуховности. Кстати говоря, большинство стихов, полностью или частично включенных в прозаические или публицистические тексты второго тома, уже печатались в первом, так что при чтении испытываешь нечто вроде «дежа вю»).