Поединок Марса и Венеры

Утром должна была прийти Ольга. Но Лера не испытывала ни малейшего желания копаться в ее делах. С таким настроением такими делами не занимаются. Она даже хотела отменить прием, но почему-то в последний момент решение изменила.

Но настроение это не улучшило. Впервые в жизни она сама испытывала желание излить душу психоаналитику. Ей нужен даже не столько совет, сколько возможность поговорить о том, что с ней творится, что она чувствует. Иногда это бывает самым важным, подобно гною из раны, из человека должен выходить скопившийся в нем гной негатива. А сейчас его в ней много как никогда. Она даже и не представляла, что сможет попасть под власть сразу такого большого количества отрицательных эмоций. А ведь была уверена, что знает о себе если не все, то очень многое. И никаких сюрпризов с этой стороны не ожидала. А вот поди ж ты…

Она и не предполагала, что попалась так глубоко в сети любви. Вернее, такие предположения у нее были, но она полагала, что все не столь серьезно. Да, увлечение, да, не случайное, да, она бы хотела превратить его в нечто большее. Но если из этих планов ничего не выйдет, трагедию она делать не станет. А вот делает, для полноты картины остается только заплакать навзрыд.

Лера попыталась взять себя в руки. Совсем скоро к ней придет на прием женщина, которой нет никакого дела до ее внутреннего состояния. Она сама ждет от нее помощи, решения ее проблем. И она, Лера, не имеет права обмануть эти ожидания. Она же считает себя профессионалом, вот и веди себя, как профессионал, приказала она себе.

Лера знала несколько приемов, способствующих улучшению настроения, поднятию тонуса. И перед появлением пациентки усиленно занималась этими упражнениями. И не без пользы, она ощутила прилив сил и энергии. Само собой разумеется, до лучших кондиций было еще далеко, но для проведения успешного приема хорошего тонуса должно хватить. Правда, не расплатится ли она потом за эту искусственную стимуляцию еще большим опустошением? Ведь за все надо платить. Но ничего не поделаешь, придется пойти на жертву.

– Я так ждала нашей встречи, – проговорила Ольга, едва заняв привычное место на стуле.

– Что-то изменилось?

– Мой муж стал другим. Не могу сказать, что он изменился, то он уже не тот, что месяц назад.

– Может, это не столько он изменился, сколько изменились вы?

– Думаю, это тоже верно. У меня даже появилась мысль познакомиться с его любовницей. Интересно же посмотреть, что она за человек, чем привлекла мужа, какие у нее есть качеств, которых нет у меня? Я даже подумала, может мне стоит чему-то у нее поучиться?

– Вы действительно это решили?

– Еще не до конца, но я на пути. Это все же Рубикон. Пока мне чего-то важного не хватает, я как будто бы сразу на двух территориях. На той, что была прежде, и на новой. А по-настоящему ни там, ни здесь.

– Так и должно быть. Помните, чем мы закончили в прошлый раз?

– Разумеется. Мы, точнее, вы, хотели поговорить о свободе.

– Да, о свободе, – подтвердила Лера. Учу других быть свободными, а сама, как выясняется, далеко не свободна, подумала она. Хотя с другой стороны, вполне нормальная ситуация, люди часто учат других тому, что сами делают плохо или вообще делать не умеют. – Можно понять, что такое свобода, но это совсем не означает, что человек становится свободным. Подчас это лишь усугубляет его зависимость.

– Я понимаю, что вы хотите сказать, – не очень уверенно проговорила Ольга. – Я тоже этого опасаюсь. У меня периодически возникает мысль: а вдруг я всего лишь притворяюсь перед собой, а в действительности ничего не изменилось? Мне становится страшно, что все вернется на круги своя. Второй раз я не смогу пережить этот ад.

– Не вернется, – заверила Лера, но полной уверенностью в этом у нее не было.

– Но что я в таком случае должна делать? – Ольга с надеждой посмотрела на Леру.

– Что делать? Воистину сакральный вопрос. Понимаете, Ольга, свобода приходит тогда, когда вдруг приходит понимание, что свободным быть интересней, чем несвободным. Пока вы не найдете свой подлинный интерес в свободе, вас то и дело будет затягивать в себя паутина несвободы. Нельзя с помощью самопринуждения заставить себя стать свободным. Это такой же абсурд, как согреться с помощью снега. Хотите, скажу одну вещь? Подлинная любовь – это всегда религиозное чувство, а религиозное чувство не может быть направлено на обладание, оно всегда направлено на расширение, на отдачу плодов, а не на их сбор. «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не ревнует, любовь не кичится, не надмевается, не поступает бесчинно, не ищет своего, не раздражается, не ведет счет злу, всему верит, на все надеется, все переносит».

– Я знаю, это сказал апостол Павел, – почему-то обрадовалась Ольга.