Поединок на границе

Калмагамбет лихорадочно искал способ, как помочь учителю. Он щупал карманы, искал перочинный нож, а нащупал коробок спичек. И тут его осенила догадка: «А спички чем не оружие?» Ведь волки боятся огня. Калмагамбет быстро-быстро стал накручивать на палку сено. «Подожгу — волков разгоню и пограничникам дам сигнал». Он подошел к воротам и заглянул в щелку: волки сидели на снегу, терпеливо ждали добычу. Калмагамбет чиркнул спичку и поднес к факелу. Огонь мгновенно побежал по сухим стебелькам. Мальчик сунул факел к щели и ветер в миг раздул огонь. Ногой распахнув ворота, Калмагамбет с горящим факелом выбежал из кошары. Тотчас исчезли фосфорические огоньки. Калмагамбет воткнул факел в снег, а сам устрашающе заулюлюкал. Сено горело быстро. Факел стал тухнуть. Тогда он принес из кошары целую охапку сена и бросил в огонь. Пламя разметалось, забушевало. Со стороны границы взвилась красная ракета.

— Заметили! Заметили! — радостно заплясал Калмагамбет и снова побежал в кошару за сеном. Он бросил его в огонь. Кругом стало светло. Из-под ног с каким-то радостным визгом бросилась в темноту Каштанка. И тут он услыхал шуршание лыж. В пляшущих бликах огня появился человек в рваном маскхалате, за ним устало шел Сергей Сергеевич, держа ружье наперевес. А с другой стороны послышался лай овчарки. На огонь бежали пограничники.

ЧУЖОЙ СЛЕД

На улице густо метелило. Снег забил все окна. В комнате стало темно. Момыш-улы отодвинул в сторону книгу и подошел к окну. Интересно, что там за кутерьма?

Недовольный тем, что Момыш-улы променял книгу на бесполезное занятие, отец привстал с кровати и упрекнул:

— Чем зря глазеть в окно, пошел бы капканы убрал. А то снегом занесет, потом не разыщешь. — Немного помолчав, добавил: — Мне что-то не дюжится, поясницу ломит…

Схватив пальто, нахлобучив на ходу шапку, Момыш-улы выбежал из комнаты. Вытащив из-под застрехи широкие лыжи, он заскользил к просеке.

Дорогу Момыш-улы знал хорошо. Отец в погожее время часто брал его с собой в обход, показывал, где кормятся косули, фазаны, рассказывал о лесе. В сильные морозы они заходили греться к пограничникам.

…Момыш-улы быстро дошел до границы. Где-то в стороне мелькнул полосатый столб. Начиналась прямая, как проспект, просека. Быстро найден первый капкан. Он был поставлен на волка и привязан цепью к толстой сосне. Отломив от сосны сучок, Момыш-улы ткнул им в приманку. Лязгнули туго натянутые пружины, сучок как топором перерубило. Момыш-улы поднял капкан и пристроил его на сосне. Пошел искать второй. Метель усилилась. Ветер выжимал из глаз слезы. Пришлось рукавицей прикрывать лицо.

Над просекой тревожно гудели провода телефонной линии. Вдруг Момыш-улы почувствовал, что идти стало легче: заскользил по чьей-то свежепроторенной лыжне. Он остановился, огляделся. По следам от палок Момыш-улы определил, что лыжник двигался от границы.

«Бежать на заставу!» — подумал Момыш-улы. Но тотчас отбросил эту мысль. Пока доберешься, нарушителя и след простынет. И Момыш-улы решил пойти по чужому следу. Может, удастся подсмотреть, каков он из себя, этот лыжник. Тогда пограничники будут знать, кого искать.

Обогнув кусты, Момыш-улы вышел на болото. На ровном месте лыжню уже успело замести. Еще сильнее заработал палками. Где-то недалеко должна быть дорога, утрамбованная тяжелыми самосвалами. Наверное, к ней и хочет выйти нарушитель. Попросится на машину — попробуй тогда найти! Да и кого искать? Приметы его неизвестны.

При одной этой мысли у Момыш-улы прибавилось силы. Он еще быстрее заскользил по лыжне. Внезапно до его слуха донеслось гудение самосвала — дорога совсем близко.

Вскоре лыжня запетляла между кочек и редких чахлых сосенок. И тут Момыш-улы увидел его. Проваливаясь в снег, он изо всех сил старался побыстрее выбраться на дорогу. Вот уже поднялся на насыпь, зверовато оглянулся и начал «голосовать». Из-за сугроба, наметенного у обочины, видно было, как остановился самосвал. Момыш-улы закричал что есть мочи, — может, шофер услышит. Но он не услышал. Хлопнула дверца кабины, самосвал тронулся с места.

Момыш-улы прошел еще несколько шагов и остановился. Такая досада его взяла: не успел рассмотреть этого человека. «Однако что же я стою, а след?»

Он подошел к обочине дороги. Следы уже начинало заметать. Момыш-улы сломал несколько прутиков и измерил, как учил его в отряде юных друзей пограничников сержант Афанасьев, ширину шага, длину и ширину подошв. Потом нагнулся, сдул с отпечатка снежинки и заметил небольшую вмятину на каблуке и носке. «Это от железок», — решил Момыш-улы. Нашел трухлявый березовый пень, отодрал от него бересту и положил ее на отпечаток, чтоб не засыпало снегом. А рядом воткнул прутик.

Теперь быстрее на заставу: надо все рассказать пограничникам. По знакомой лыжне Момыш-улы побежал обратно. Вскоре ему стало жарко. Он сбросил с себя пальто. Стемнело. Вдруг дорогу преградили два зеленых огонька.