Поединок отражений

– Что-о?! – меня буквально вынесло из постели, а желудок неприятно сжался, напомнив, что блинов там давно уж нет. – Это плохая шутка, майор!

– А я не шучу, – голос у Ракитина окончательно поскучнел. – Сегодня, двадцать второго июня, в три часа сорок минут утра в квартире известного журналиста и обозревателя «Вестника» Дмитрия Котова прогремел взрыв, эквивалентный, по оценкам специалистов, пятистам граммам тротила. Взрывная волна полностью уничтожила внутриквартирные переборки, выбила все окна вместе с рамами, а возникший следом пожар поглотил остатки обстановки. Кроме того, от взрыва пострадали в разной степени и соседние квартиры блока…

– Погоди, Олег, – смог наконец выговорить я, проглотив противный ком страха, ежом застрявший в глотке, – кто-нибудь… погиб?

– К счастью, нет, но… – Ракитин почему-то замялся, – соседка из квартиры напротив утверждает, что слышала голоса… буквально перед самым взрывом, – он вдруг посуровел и почти приказал: – Короче, Димыч, быстро собирайся и приезжай в управление, или нет – дуй сразу к дому. Там встретимся.

Вот это да! Вот это называется – влип «по самое не балуйся»! Отныне ты, Дмитрий Алексеевич, обыкновенная дичь, а дичь, как правило, долго не живет. Надо же, значит, я все-таки сумел разворошить чей-то муравейник, значит, все эти звонки с угрозами, нападение у гаражей – непустое. Некто, весьма решительный и не стесняющийся в выборе средств, задался целью избавиться от въедливого и любопытного журналюги. Но почему так сразу радикально? Почему бы не попробовать более гуманные и проверенные временем способы? Может, я бы и согласился, скажем, на… А вот ни хрена бы я не согласился! Уж я-то себя знаю. Тогда получается, что и этот некто тоже прекрасно осведомлен о моем кредо, а ведь я его не обнародовал. Просто не было повода. Остается признать за моим таинственным визави некоторые, мм-м, необычные способности, позволяющие…

Я очнулся от очередного звонка и даже с какой-то опаской уставился на экран мобильника. Ничего особенного – звонил Колобок.

– Дмитрий Алексеевич, наконец-то! Вы живы? С вами все в порядке?

– Здравствуйте, милейший Григорий Ефимович! А что, собственно, со мной должно было приключиться?

– Ну как же, а… терррористический акт в вашей квартире?

– Так, – я резко поменял тон разговора. – Во-первых, откуда ты знаешь про… теракт? Во-вторых, с чего ты взял, что это вообще имеет ко мне отношение? И в-третьих, кому ты уже успел сообщить сию сенсационную новость?

– Я… мне позвонили… – в голосе Колобка послышались жалобные нотки, и я жестко пошел на «добивание».

– Кто звонил? Когда и откуда?

– Он не назвался, – Разумовский гулко сглотнул в трубку, и я представил, как он сейчас вытирает потную лысину и шею большим цветастым платком, который вечно торчит у него из заднего кармана любимых в это время года «багамов». – Он только сказал, что в отношении вас совершен акт возмездия, и чтобы мы, то есть редакция, даже не пытались выяснять – почему…

– Когда он звонил? – продолжал давить я.

– Полчаса назад.

– Откуда?

– Слушай, я же не Пинкертон! – попытался отбрыкаться Колобок. – По-моему, звонили с таксофона.

– Григорий Ефимович! – возопил в ответ я. – Речь идет о жизни и смерти вашего самого лучшего сотрудника, а вы шутки балуете!.. Значит так, – тут же вернулся я на прежний тон, – ты со мной не говорил, где я – понятия не имеешь, и вообще я тебе уже так надоел, что ты и рад от меня избавиться! Ясно?

– А почему?

– Потому что я еще пожить хочу, господин Разумовский!

– Ладно, не сердись, я понял…

– Последнее: кто еще знает про… теракт?

– Только главный и… твоя Леночка, – Колобок произнес имя Одоевской так, словно всхлипнул от отчаяния.

«Блин! – во мне вдруг всколыхнулось забытое чувство ревности, совершенно неуместное в сложившейся ситуации, особенно после моих вчерашних похождений. – Неужели этот бегемот до сих пор лелеет надежду заполучить Лену?! Не по Сеньке шапка!»

– А что, разве Лена звонила тебе?

– Да, буквально минут десять назад. Сказала, что давно хотела бы повидаться со всеми нами, мол, соскучилась…

– А ты ей, конечно, тут же все и вывалил?

– Нет, она сама…

– Как это – сама?! – Я даже плечами передернул: резкий и сильный порыв ледяного ветра едва не заморозил затылок. – Лена уже знала, когда звонила тебе?!

– Ну да… – Гриша упорно не понимал моей реакции. – Спросила только, мол, жив ты или нет.

– У тебя?

– Ну да…

– Гм-м! – Я не знал, плакать или смеяться, потому что ситуация, согласитесь, складывалась просто идиотская. – И что же ты рассказал этой Лене?

– Что ты… что на тебя совершено поку… – послушно начал Колобок, и тут до него дошло. – А почему «этой»?! Ты что же, думаешь, она…

– Именно! – дал я наконец выход своим чувствам. – Именно, балбес ты этакий! Лена не могла знать про… этот взрыв! Не могла! Ясно?.. Ее и в городе-то нет!

– Нет?!.. А… как же она тогда…

– Ефимыч, не разочаровывай меня относительно твоих умственных способностей!

– Значит, это не она была…

– Умница!

– А кто?