Поединок отражений

На пересечении проспектов Центрального и Независимости я издалека различил размытое водяной стеной зеленое пятно светофора. Но как только прибавил газу, дабы успеть проскочить перекресток, впереди на обочине возник темный силуэт и буквально ринулся под колеса моей «Селенги». По крайней мере, мне так показалось. И единственное, что я успел предпринять, это резко вывернуть руль вправо, молясь, чтобы на тротуаре не оказалось еще какого-нибудь ненормального, вздумавшего прогуливаться под проливным дождем. Как выяснилось тут же, пятьдесят километров в час, каковые я успел набрать перед светофором, очень проблематично погасить на каких-то десяти-пятнадцати метрах асфальта, покрытого слоем воды в несколько сантиметров. А лучшим тормозом в таком случае может выступить только нечто прочное и хорошо закрепленное. Вроде столба уличного освещения, например.

Когда я пришел в себя от удара о рулевую колонку, лишь самую малость смягченного ремнем безопасности (чтоб он совсем оторвался!), то обнаружил, что моя «красавица» утеряла правое переднее крыло и снесла таксофонную будку возле самого крыльца «Сибирского бистро», в котором я частенько посиживал с друзьями или без. Сие открытие неприятно поразило меня. Получалось, либо скорость машины была километров на десять больше указанной спидометром, либо я вместо тормоза умудрился нажать на газ!

Стараясь дышать осторожно из-за сильной боли в груди, я расстегнул предательский ремень безопасности и попробовал открыть дверцу, но, как и ожидал, она не поддалась. Блин! Придется выбираться через лобовое стекло, благо оно полностью вылетело от столкновения. Салон покореженной машины медленно наполнялся водой – так и так промокну! Кряхтя и морщась от боли, я выкарабкался на скользкий вздыбившийся капот и съехал по нему на тротуар. Тут же из бистро выскочило несколько человек, явно бывших свидетелями моего каскадерского искусства, и под руки затащили меня в душистую теплоту кафе, усадив на один из мягких диванчиков уютного холла рядом с чучелом медведя-пестуна.

Кто-то из них заботливо сунул мне в руки стакан со знаменитой «Таежной падью» – брусничный морс с корицей, медом и коньяком в пропорции явно в пользу последнего. Я благодарно кивнул в ответ и не замедлил воспользоваться «лекарством», ибо, по самым скромным прикидкам, снова сесть за руль мне придется нескоро. Коктейль произвел на мой избитый организм должное оздоравливающее действие, и я тут же вспомнил о виновнике происшествия.

– А где же тот псих, что мне под колеса кинулся? – поинтересовался я у окружающих.

– Какой псих?!..

– Да не было тут никого!..

– Мужик, ты же сам в столб въехал!..

– А может, у тебя самого с головой…

– Да говорю же вам: человек какой-то через дорогу, наперерез побежал! – возмутился я.

За этой перепалкой нас и застали «гаишники», как их до сих пор называли промеж себя водители всех мастей. Старший наряда оказался мне не знакомым, а потому развернул следствие по всем правилам: нудно и протокольно. Гипотеза о моей трезвости отпала сама собой в виду невозможности проверки, поскольку к моменту появления блюстителей дорожного порядка я успел «приговорить» первый стакан «пади» и принялся за второй. Мои утверждения об исчезнувшем виновнике происшествия были занесены в протокол, но также не удостоились внимания, поскольку других свидетелей этому факту не нашлось. В конце концов лейтенанту надоели галдеж и препирательства, он вызвал эвакуатор, а меня усадил в патрульную «ауди» и отвез в управление безопасности дорожного движения.

Я, конечно, понимал, что мне светят большие неприятности – все-таки будку таксофона я снес, – но сдаваться не собирался и позвонил из управления «дорожников» в управление криминальной полиции, своему дальнему родственнику и другу детства – комиссару Бересту.

– Здравия желаю, комиссар!

– Аналогично, – хмыкнул Николай. – Что-то припозднился ты сегодня, не иначе быт заел?

– А что – быт?.. Быт есть, он не может не есть! – Я постарался говорить как можно бодрее, несмотря на то что самочувствие мое продолжало оставаться в стадии средней паршивости: все болит, но все – по фигу. – Николай Матвеевич, у меня к вам просьба: поручитесь за лояльность и законопослушество вашего самого близкого человека в этом бренном мире перед грозными хозяевами улиц и проспектов…

– Ты что, ДТП устроил с утра пораньше? – прервал мой поток краснобайства невозмутимый комиссар.

– Господи, вот это сила мысли! Какой напор, какая глубина…

– Еще слово – и останешься там, где сидишь, на двойной срок, – рыкнул доведенный до нужной мне кондиции Берест. – По моей личной просьбе!

– Не будьте таким жестоким, комиссар, – я шмыгнул носом, – вам это не идет.

– Достал ты меня, родственничек! Немедленно отдай трубку дежурному офицеру! – голос Николая обрел твердость дамасской стали.

Капитан «дорожников», с изумлением слушавший мои наглые речи, забрал у меня радиофон и сказал: