Поединок разумов

– Не надо себя винить, – сказал он. – Она была чувственной, нервной, артистической женщиной. Невротический тип.

– Но теперь, когда Элен больше нет, у меня все прошло, я все преодолела. – Она улыбнулась ему, и морщинки тревоги у нее на лбу разгладились. – Я просто без ума от тебя, – прошептала она, перебирая пальцами его светло-русые волосы. – И никогда тебя не отпущу.

– Только попробуй, – улыбнулся он в ответ. – Я никуда не хочу уходить.

– Просто помоги мне.

– Всем, чем смогу. – Он подался вперед и легонько поцеловал ее в щеку. – Но, дорогая, если ты не избавишься от этих кошмаров – в которых я главный злодей, – мне придется…

– Молчи, молчи, – быстро произнесла она. – Я и думать об этом не хочу. Ведь наши плохие времена прошли.

Он кивнул.

– Однако ты прав, – сказала она. – Наверное, нужно попробовать обратиться к другому психиатру. Долго я так не выдержу. Все эти сны, ночь за ночью.

– И они становятся все хуже и хуже, – напомнил он, нахмурившись. – Сперва они были время от времени, теперь уже каждую ночь. А скоро, если ты ничего не предпримешь, будет уже…

– Хорошо, – сказала она. – Не надо об этом.

– Приходится. Я очень беспокоюсь. Если эта змеиная мания будет продолжаться, в одну из ночей ты вонзишь в меня спящего нож.

– Никогда. Но не будем об этом. Я хочу обо всем позабыть. Не думаю, что это случится снова. А ты?

– Надеюсь, что нет.

Она выключила свет, потом поцеловала мужа и закрыла глаза.

Через несколько минут она повернулась на бок. Через полчаса снова перекатилась на спину, пробормотала что-то неразборчивое и расслабилась. Еще через двадцать минут пожала плечом и больше уже не шевелилась.

Ее муж лежал рядом темной глыбой, опираясь на локоть. Он размышлял в темноте, прислушиваясь к ее дыханию и тиканью часов. Потом улегся на спину.

Он медленно развязал завязки своей пижамы, потянул за шнур и вытащил его на целый фут. Потом откинул одеяло и неторопливо придвинулся к ней, прислушиваясь к ее дыханию. Положил шнур ей на руку. Медленно, по сантиметру за несколько секунд, провел шнуром по ее руке.

Наконец она застонала.

Опека

В Бирме на той неделе разобьется самолет, но меня это не коснется здесь, в Нью-Йорке. Да и фиггов я не боюсь, раз у меня заперты двери всех шкафов.

Вся загвоздка теперь в том, чтобы не политурить. Мне нельзя политурить. Ни под каким видом! И, как вы сами понимаете, меня это беспокоит. Ко всему прочему я еще, кажется, схватил жестокую простуду.

Вся эта канитель началась со мной вечером 9 ноября. Я шел по Бродвею, направляясь в кафетерий Бейкера. На губах у меня блуждала легкая улыбка – след сданного несколько часов назад труднейшего экзамена по физике. В кармане позвякивало пять монет, три ключа и спичечная коробка.

Для полноты картины добавлю, что ветер дул с северо-запада со скоростью пять миль в час. Венера находилась в стадии восхождения. Луна – между второй четвертью и полнолунием. А уж выводы извольте сделать сами!

Я дошел до угла Девяносто восьмой улицы и хотел перейти на ту сторону. Но едва ступил на мостовую, как кто-то закричал:

– Грузовик! Берегись грузовика!

Растерянно озираясь, я попятился назад. И – ничего не увидел. А спустя целую секунду из-за угла на двух колесах вывернулся грузовик и, не обращая внимания на красный цвет, загрохотал по Бродвею.

Если бы не это предупреждение, он бы меня сшиб.

Не правда ли, вы не впервые слышите нечто подобное? Насчет таинственного голоса, запретившего тете Минни входить в лифт, который тут же брякнулся в подвал. Или, быть может, остерегшего дядю Тома плыть на «Титанике». Такие истории обычно на том и кончаются.

Хорошо бы моя так кончилась!

– Спасибо, друг! – сказал я и огляделся. Но никого не увидел.

– Вы все еще меня слышите? – осведомился голос.

– Разумеется, слышу!

Я сделал полный оборот и подозрительно воззрился на закрытые окна над моей головой.

– Но где же вы, черт возьми, прячетесь?

– Грониш, – отвечал голос. – Это ли не искомый случай? Индекс преломления. Существо иллюзорное. Знает Тень. Напал ли я на того, кто мне нужен?

– Вы, должно быть, невидимка?

– Вот именно.

– Но кто же вы все-таки?

– Сверхпопечительный дерг.

– Что такое?

– Я… но, пожалуйста, открывайте рот пошире! Дайте соображу. Я – дух прошедшего Рождества. Обитатель Черной Лагуны. Невеста Франкенштейна. Я…

– Позвольте, – прервал я его. – Что вы имеете в виду? Может быть, вы привидение или гость с другой планеты?

– Вот-вот, – сказал голос. – На то похоже.

Итак, мне все стало ясно. Каждый дурак понял бы, что со мной говорит существо с другой планеты. На земле он невидим, но изощренные чувства позволили ему обнаружить надвигающуюся опасность, о чем он меня и предупредил.

Словом, обычный, повседневный сверхъестественный случай.

Прибавив шагу, я устремился вперед по Бродвею.

– Что случилось? – спросил невидимка-дерг.

– Ничего не случилось, – отвечал я, – если не считать того, что я стою посреди улицы и разговариваю с пришельцем из отдаленнейших миров. Похоже, что я один вас и слышу?

– Естественно.

– О господи! А знаете ли вы, куда меня могут завести такие штучки?

– Подтекст ваших рассуждений мне недостаточно ясен.