Поединок с мечтой

– Чини, все! – закричал Мася, вытащив изо рта палочку.

– Умница, малыш, – переводя дыхание, улыбнулась Чини.

Огонь разрастался. Его всполохи освещали берег. Чини силилась рассмотреть того, кто устроил поджог, но не могла – мешало пламя. Тут до нее дошло, что сама она как на ладони. Сверху видно лучше, и если поджигатель заметит ее, а главное, Масю, то все напрасно… Его добьют. А заодно и ее.

– Солнышко, нам нужно уходить отсюда, – зашептала Чини, схватив ребенка в охапку.

– Домой?

– Нет, не домой.

– Но почему?

– Те нехорошие люди, что заперли тебя в амбаре, могут быть там. – Чини знала, что мальчик пропал, гуляя по территории усадьбы. Значит, кто-то из приближенных к семье был соучастником преступления. К тому же собачья клетка как две капли воды похожа на ту, в которой возили к ветеринару Герцога. Его так и не вылечили, пес скончался, а переноска перекочевала в кладовую. – Хочешь прокатиться на автобусе?

Мальчик радостно закивал. Его всегда возили на автомобиле представительского класса, а он хотел на бензовоз и в автобус. А как его завораживала мусорка…

У Чини было мало времени на раздумье. Решение нужно было принимать в мгновение. До усадьбы далеко, и путь небезопасен, до остановки десять минут. Если идти вдоль реки, их никто не заметит. У Чини есть деньги, они доедут до города, там сразу отправятся в милицию. В деревне, конечно, есть участковый, но он беспробудно пьет и вообще человек ненадежный.

Тогда она еще не понимала, что собирается сделать…

Осознала лишь тогда, когда в городе уже отправилась не в милицию, а на той же автостанции, до которой добралась, пересела на автобус до Москвы. А через семь часов в поезд, следующий до Душанбе, при этом купив билет не в кассе – их там просто-напросто не было, – а у какого-то спекулянта.

Аллах отнял у Чини Саида, но взамен дал Масю.

Чини спасла его, а он спасет Чини.

Она поклялась себе, что больше не впустит в свою жизнь, а значит, и в лоно, мужчину. Значит, у нее больше не будет детей. Она посвятит себя Максимилиану. Да, Чини не даст ему того, что смог бы дать Иван Глинка… Но с другой стороны, она уже сделала больше, чем он, – сохранила ему жизнь. Имея целую толпу охранников, Иван не уберег своего беззащитного маленького Масю от беды. Так где вероятность, что сможет сделать это впоследствии? Разве что поместит его в клетку, пусть не собачью, а золотую…

С Чини Максимилиану будет лучше и безопаснее!

Убедив себя в этом, она забралась на подножку поезда и отправилась в свою новую-старую жизнь.

* * *

В родном доме Чини не были рады. Но, естественно, приняли. Выделили для них с Масей отдельную комнату, для чего пришлось потесниться. Замуж вышли только две из сестер. Барфи, у которой сорвалась свадьба, и Зеда, самая младшая, остались при родителях. И если первая гордилась тем, что хранит верность жениху, который от нее отказался, и несла свою девственность как знамя, то вторая, косоглазая и заикающаяся, давно с ней рассталась, надеясь хотя бы удовольствие от мужчин получить. На супружество не рассчитывала, но от секса не отказывалась. Бывало, сбегала из дома, чтобы провести часок-другой с кем-то из парней. Возвращалась довольная. Барфи тут же доносила на нее матери, и та била ее, но Зеде все было нипочем.

Единственный сын Юсупа тоже не стал папиной отрадой. Был ленивым, инертным. Ни работать, ни учиться не желал. А вот вкусно покушать – да. Поэтому разъелся до ста двадцати килограммов.

Юсуп тащил на себе троих детей, а тут еще одна доченька нагрянула. Да не одна, с ребенком. Бесспорно, он был рад тому, что она жива-здорова, но два лишних рта – это много.

– Другие в Россию за длинным рублем ездят, – вслух рассуждала Барфи, желая, чтоб ее услышала Чини. – А наша сестренка мало того без гроша вернулась, так еще без золота и одежды. А мы читали ее письма и помним, как она хвалилась своей сытой жизнью.

Пока дело касалось ее, Чини помалкивала. Все, сказанное Барфи, было правдой. Вместо того чтобы помочь семье, она ее объедает. Но когда сестра начала цепляться к Масе, все изменилось. Как-то Чини услышала следующее:

– Мама, ты все еще веришь ей? Думаешь, от мужа родила? Да ты посмотри на этого мальчишку. Метис он.

– Вроде на Искандера похож, – отвечала мама. – Хотя я плохо его помню.

– Нет, он хоть и черненький, но не наш. Языка не знает, пипирка необрезанная и имени своего не признает. Не хочет быть Саидом. Масей себя называет. Нагуляла Чини его. За это ее муж и выгнал. А теперь мы ее ублюдка кормим…

Тут Чини и сорвалась. Выскочила из-за угла и отхлестала сестру по губам. Потом взяла Масю, который играл с роботом и пистолетом, на руки и ушла.

В никуда…

Денег не было. Продать – нечего. Разве что кольцо обручальное да крестик Маси, но много ли за это дадут? Но оказалось, вполне прилично. В кольце бриллиант, а крестик, как выяснилось, не из серебра был изготовлен, а из платины. Уехали в город, где Чини училась. Там остались знакомые.