Поединок с самим собой

Первая схватка всегда очень важна. Она психологически действует на команду. Первая победа окрыляет всех. Первый ноль угнетает.

— Спокойно, спокойно, — гудел Петя Хромчак. — Главное- что? Спокойствие!

И вот на ковре — вторая пара. Легчайший вес.

Борцы, долго топчутся, как бы приглядываясь друг к другу. Ни один не решается атаковать.

Наконец схватка пошла острее. То советский борец, то турок пытаются провести прием. Но оба настороже. Четкого преимущества нет ни у кого. Пожалуй, советский борец поактивней. И в партере он выглядит лучше.

А в цирке творится что-то невообразимое. Шум трещоток, вой свистулек, треск маленьких, но очень гулких барабанов. Зрители орут, как безумные, поддерживая своего борца.

«Интересно, — думает Юлий. — Неужели же судьи не дадут победы нашему? Неужели…».

И вот раздается голос судьи-информатора.

И сразу — восторженный крик, рев, вой, свист.

Все ясно. Победу по очкам присудили турку.

Советские борцы хмуро переглядываются. Два-ноль. Это уже не шутка. А судьи… Вовсе не стесняются.

Открыто помогают своим.

— Надо выиграть чисто, — говорит тренер. — Только чисто.

Он хочет казаться спокойным, но глаза у него блестят, как у больного с высокой температурой.

— Ничего, — гудит Петр Хромчак. — Не робей, мальчики. Все еще впереди!

Так-то оно так, а все-таки…

И вот на ковер вызывается третья пара. Полулегкий вес. От Советского Союза — Игорь Афиногенов. Нет, не Юлий: он давно уже перешел в следующую категорию, в легкий вес.

Борцы молча похлопывают Игоря по плечам, по спине. «Ну, ни пуха!». Да, Игорю надо выиграть. Непременно. А то счет станет три-ноль. Это уже будет катастрофа.

Но хуже нет, когда позарез необходимо выиграть. Когда ты знаешь, что от тебя, только от тебя одного зависит успех всей команды. Эта огромная ответственность давит на тебя, сковывает.

Но Игорь — молодец. Как решительно начинает он схватку! Словно сразу показывает турку: «Нет, несмотря на два-ноль, я не сломлен. Наоборот: я полон сил и отплачу за товарищей».

Игорь навязывает турку свой темп. Прием следует за приемом, бросок за броском. По очкам Игорь, конечно, впереди.

Но советские борцы, сидя у барьера, волнуются. Очки у этих судей-«патриотов» могут всяко повернуться. Нет, нужна чистая победа! Бесспорная.

И Игорь понимает это. Он, чуть открывшись, завлекает турка провести выигрышный бросок. И турок, мгновенно оценив выгоду своего положения, хватает левую руку Игоря. Но Игорь действует еще стремительней. Контрприем. И турок, оторванный от ковра, взлетает и падает на лопатки.

Тут уже никакой судья не придерется. Чистая победа.

Итак: два — один.

Цирк затих. Он молчит, как в глубоком трауре. Только наверху яростно вопит возмущенная труба.

Друзья по команде поздравляют Игоря и ободряюще смотрят на Юлия. Да, он понимает: теперь все в его руках. Если он проиграет, опять счет станет катастрофическим. А если выиграет: два-два. Матч словно бы начнется заново.

«Ну, — говорит сам себе Юлий. — Не дрейфь, парень».

Он выходит на ковер. В противоположном по диагонали углу — его противник. Турок черный, коренастый. Мускулы плеч у него так развиты — кажется, они тяжко пригибают его к земле.

Рукопожатие, и схватка началась. Юлий наступает. Он теснит противника. Он хочет провести прием, но турок начеку.

«Ладно».

Юлий снова наступает. Так, зажав друг друга как бы железными обручами, они словно меряются силой: кто оторвет другого от земли? И вдруг Юлий чувствует: что такое? Турок словно выскальзывает из его объятий. Да, да как рыба, он скользит, его никак не схватить. А не схватишь — никакого приема не проведешь.

Юлий еще и еще раз пытается ухватить турка. То за плечо, то за шею. Нет, все напрасно. Турок как маслом смазанный…

Юлий поднимает руку. Сигнал.

Схватка приостановлена.

В цирке — шум, свист, крики.

Что надо этому русскому? Чего он не борется?

Юлий через переводчика объясняет судье: противник, видимо, вспотел. Его не ухватить.

Судья кивнул. Он машет рукой, на ковер выскакивает какой-то длинный тощий турок и полотенцем обтирает борца.

— Быстро, быстро, — торопит судья.

И вот — схватка продолжается. Юлий снова атакует. Снова то он, то противник проводят приемы и контрприемы.

Так проходит с минуту, и Юлий вдруг чувствует: тело турка опять скользит. Как обмылок. Как сосулька. Выскальзывает из любого захвата.

Юлий опять поднимает руку. Сигнал.

Цирк бушует. На галерке бахают из револьвера. Где-то бьют в медные тарелки, стучат барабаны. Крики, шум. Что опять нужно этому русскому? Почему он не борется? Что, он сигналить вышел или бороться? А может, он просто трус?

Юлий спокойно — ох, как нелегко дается ему это. спокойствие! — объясняет судье: противник опять взмок. И без доказательств видно, как лоснится его кожа в свете мощных ламп.

Судья снова делает знак, и опять на ковер выскакивает тощий турок и полотенцем торопливо обтирает борца.

Схватка продолжается. Но длится она не больше минуты. И опять — турок скользит, как угорь. И опять Юлий сигналит судье.

Цирк, кажется, сейчас взорвется от возмущения.

— Долой! — орут зрители.

— Борись!

— Хватит увертываться!