Поединок с собой

— Па-а-п, ну, па-а-п! — Майкл нетерпеливо потянул Криса за рукав.

Марджори поразилась: как легко слетело это слово с его уст! Точно он произносил его всю жизнь.

— Иду, — так же легко и непринужденно откликнулся Крис. — Мардж, ты не возражаешь, если Майкл останется у меня до вечера и поужинает? Все равно ты весь день будешь лепить…

Это называется — подорваться на собственной мине.

— Как хотите, — проворчала Марджори.

— А мы ведь хотим, правда, Майкл? — Крис заговорщически подмигнул сыну. — Ну ладно, двинулись. Пока, Мардж, не скучай!

Вот ведь нахал! Майкл, похихикивая, выскочил из дома вслед за отцом. Марджори сердито смотрела обоим вслед. Не успела дверь за ними затвориться, как Деспина со вздохом произнесла:

— Да уж, Мардж, сразу понятно, почему ты в свое время легла с ним в постель!

Молодая женщина густо покраснела.

— По молодости и глупости, вот почему! И вообще все это было одной большой ошибкой. Если, конечно, не считать Майкла.

— Ну да, разумеется, — согласилась Деспина, явно не веря ни единому слову своей нанимательницы. — Однако у тебя отличный вкус. Роскошный мужчина!

— Чисто поверхностное впечатление, — отрезала Марджори.

Пожалуй, она слегка покривила душой. Но не вдаваться же сейчас в подробности, что именно так привлекло ее в Крисе.

— Гмм… а мне почему-то кажется, что у него полным-полно скрытых достоинств, — лукаво улыбнулась Деспина. — А ты все еще к нему неровно дышишь?

— Конечно же, нет!

Деспина засмеялась.

— Не слишком ли горячий протест?

Марджори пронзила ее убийственным взглядом. Но заставить замолчать темпераментную гречанку было не так-то легко.

— И когда он объявился на горизонте?

— Вчера. — Марджори многозначительно покосилась на часы. — По-моему, тебе уже пора. Ты не могла бы обновить композицию в торговом зале? Вчера я продала комод красного дерева, так что теперь там пустое место.

— Ладно, — согласилась Деспина. — Найду что-нибудь подходящее… А долго он здесь пробудет?

Марджори вздохнула.

— Кто знает? И кого это волнует?.. Да, днем должны привезти две шкатулки слоновой кости и эбеновую статуэтку. Поставь их на видное место. Думаю, на них покупатель сыщется быстро. Цены указаны в документах, что лежат в верхнем ящике стола.

— Послушай, если ты поговоришь со мной об этом, тебе станет гораздо легче.

— Мне станет гораздо легче, если ты откроешь магазин, а я наконец займусь делом.

Деспина сокрушенно поцокала языком.

— Еще утро, а нервы у тебя уже никуда.

— У меня куча работы.

— Ладно-ладно, считай, меня уже нет. Но если когда-нибудь все-таки захочешь поговорить со мной насчет всего этого. То есть насчет него, то…

— Непременно дам тебе знать, — сухо заверила ее Марджори, буквально вытесняя гречанку за дверь.

Оставшись наконец одна, она со вздохом облегчения потянулась к кофейнику. После такой встряски глоток кофе пришелся бы в самый раз. И тут в плечо ей впились острые коготки, перед глазами замаячил пушистый хвост. Нико! Вот разбойник! Завел привычку засесть в засаде где-нибудь наверху и в самый неожиданный момент прыгнуть на избранную жертву.

В другое время проказы котенка позабавили бы Марджори, однако в нынешнем расположении духа она лишь сердито отцепила его от плеча и посадила на стул. Однако потом, смягчившись, открыла банку рыбных консервов и положила ему на блюдечко щедрую порцию.

Забрав с собой чашку, молодая женщина отправилась в тесную мастерскую, где уже ждало несколько работ в той или иной степени завершенности. Или, скорее, незавершенности. Рядом, на столике, лежал альбом с зарисовками будущих скульптур.

Сегодня Марджори решила начать с маленькой группки, изображающей двух детей, гладящих жеребенка. Но работа не шла. Дети вызывали мысли о Майкле. Майкл — о Крисе. А уж от мыслей от Крисе оставался всего шаг до воспоминаний о вчерашнем поцелуе.

Эти воспоминания буквально преследовали ее, не давали ни лепить, ни думать о работе. Накрыв скульптуру влажной тряпкой, Марджори попытала силы на другой недоделанной вещице — девушке, что стояла, невидяще глядя вдаль, с полуулыбкой на лице. И эта полуулыбка, полная затаенного счастья, вновь вызвала в памяти то ощущение робкого, неосознанного еще счастья, что испытала Марджори одиннадцать лет назад, впервые отдав себе отчет в том, что ей нравится, очень нравится Крис.

Все, абсолютно все кругом напоминало ей о нем!

Отчаявшись, скульпторша взяла альбом с зарисовками. Но спокойствия и рабочего настроения обрести так и не смогла. Вот досадно! Такое с ней случилось впервые. Обычно Марджори ждала этих часов творчества, мечтала о них всю неделю. Сейчас же любимое занятие вдруг утратило всю свою прелесть. А просто так, без капли вдохновения, недолго сгубить уже начатое.

— Ладно! Сдаюсь!

Марджори захлопнула альбом. Полдня прошло, а она ничего не сделала. Чертов Крис! Это он виноват: зачем мерещится во всем, что ее окружает?