Поединок с собой

Альбер принужденно улыбнулся и сел. Робот прошел к книжному шкафу, стоявшему в углу, достал толстый том в темном переплете, нашел нужную страницу и задумался. Альбер внимательно наблюдал за ним. Робот снова полистал стенограмму, потом вернулся к прежней странице. Вошел Шамфор, неся шприц.

– В чем дело, Сократ? – спросил он.

– Мне кажется, лучше будет иначе расположить фосфатные электроды. Профессор Грин на симпозиуме высказал мысль, что…

– Сократ, делай как знаешь. Решай сам, – перебил его Шамфор. – Ну-ка, Лоран, давайте вашу руку.

Робот положил стенограмму на место и вернулся к чертежу. Лоран усмехнулся.

– Если вы хотели поразить меня, Шамфор, вы этого добились, – тихо сказал он. – Ваш Сократ просто чудо. Я не поверил бы, если б мне рассказали. Это ничуть не похоже на всех обычных роботов с их удручающе прямолинейной, школьной логикой, с полным отсутствием воображения и свободы выбора. Я поздравляю вас от всей души. Мы с вами не виделись меньше двух лет, и за такой короткий срок такие успехи…

– Лоран, не говорите, сидите спокойно. У вас тоже поразительные успехи, да еще и в одиночку…

– Я буду молчать и слушать. А вы мне пока объясните, почему вы так решительно отрицаете мои идеи.

– О боже мой! Да если вам пожить хоть месяц подальше от лаборатории, вы и сами поймете, до чего это все нелепо… Хорошо, хорошо, не сердитесь, я попробую объяснить вам, что дважды два – это все-таки четыре, а не лампа. Допустим, что можно действительно научиться управлять развитием мозга, искусственно усиливать способности, создавать добродетели и уничтожать пороки. Признаюсь, я не очень-то верю в такую возможность, но – допустим! Кто же будет осуществлять такой контроль над сознанием всего человечества, как, по-вашему, Лоран? Сказать вам кто?

– Говорите, – сказал профессор Лоран, закрывая глаза.

– Да, конечно, те, в чьих руках власть! Капиталисты, Лоран, боссы войны, а может быть, и фашисты! Что вы, черт возьми, не видите, как устроен наш мир? Забыли гитлеровские крематории, забыли Хиросиму? Кому попадет в руки сказочная сила, если она будет открыта вами?

– Об этом я-не думал, – сказал профессор Лоран, не открывая глаз.

– Как же можно не думать о последствиях того, что мы делаем?

– А вы? – Лоран не шевелился. – Вашего Сократа не могут использовать боссы войны?

– Конечно, могут. Но Сократ – всего только робот. Он не дает своему обладателю власти над сознанием людей. А ваши опыты со стимуляторами, с нейрохимией, с токами высокой частоты, если их направить по такому пути, о котором вы мечтаете, если за них возьмется хорошо финансируемая лаборатория… Бог мой, Лоран, неужели вы не понимаете, что это, пожалуй, опасней, чем водородная бомба!

Профессор Лоран долго молчал.

– Может быть, вы и правы, Шамфор, – устало сказал он. – Все это надо обдумать. Но как вы-то, при таких настроениях, продолжаете работать?

Шамфор развел руками:

– Ну что поделаешь, дорогой мой! Я, как и большинство людей, надеюсь на лучший исход, вот и все. Я, по-видимому, неисправимый оптимист…

– Я бы не назвал вас оптимистом…

– Не назвали бы? Знаете, Лоран, вы действительно сумели начисто изолироваться от жизни. Вот послушайте, что пишет один умный и порядочный человек. – Он достал из шкафа небольшую книжку. – «Те из нас, кто способствовал развитию новой науки – кибернетики, находятся, мягко говоря, не в очень-то утешительном моральном положении. Эта новая наука, которой мы помогли возникнуть, ведет к техническим достижениям, создающим огромные возможности и для добра, и для зла. Мы можем передать наши знания только в окружающий мир, а это – мир Бельзена и Хиросимы, Мы даже не имеем возможности задержать эти новые технические достижения. Они носятся в воздухе, и самое большее, чего мог бы достичь кто-либо из нас своим отказом от исследований по кибернетике, – это отдать развитие всего дела в руки самых безответственных и самых корыстных из наших инженеров. Самое лучшее, что мы можем сделать, – это позаботиться о том, чтобы широкая публика понимала общее направление и значение этой работы, и ограничиться в собственной деятельности такими далекими от войны и эксплуатации областями, как физиология и психология»… Ну, тут у него, как видите, заблуждения вроде ваших… Правда, он, сколько мне известно, не занимался проблемами воздействия на человеческий мозг… И вот дальше: «Есть и такие, кто надеется, что польза от лучшего понимания человека и общества, которое дает эта новая отрасль науки, сможет предупредить и перевесить наше невольное содействие концентрации власти (которая всегда, по самым условиям своего существования, сосредоточивается в руках людей, наиболее неразборчивых в средствах). Но я должен заявить, что надежда на такой исход очень слаба»… Вот! – Шамфор захлопнул книгу. – Так что не меня следует считать пессимистом…

– Это Норберт Винер? – спросил профессор Лоран. – Ну да, я так и думал. Но у него в мозгу так прочно застряла идея о неизбежности тепловой смерти Вселенной, что я удивляюсь, как это он еще занимается социальными проблемами.