Поединок с судьбой

Принудить к подобному поединку непросто. Ведь, вроде бы, главное, чтобы оба участника согласились…. А если нет? Однако ж, не для того кривду творят, чтобы что-то доказывать. Вот и обращается пострадавший к лорду за разрешением обличить подлеца. А тот, оценив ситуацию субъективно, может разрешение на поединок дать… или отказать, если посчитает бузу беспочвенной. Последний рубеж истины, когда прямых доказательств не хватает. Древняя традиция, еще живая в медвежьих уголках заснеженной Норады и заштатных колониях на новых землях. Суть её в том, что любой, в том числе, и простолюдин, может вызвать на бой неравного по сословию. Даже человека, обличённого властью и богатством, в случае, если тот виновен в подлом убийстве или задета честь семьи вызывающего. Это касается насилия над теми, кто не может дать отпор вооружённой рукой, или же убийства без возможности к сопротивлению. Своеобразный вызов на суд, где обвиняющий приглашает в свидетели представителя власти, а в качестве судьи, помогающего исполнить приговор, видит Бога, или же Родового Покровителя — в землях, где свет Всеблагого ещё не полностью вытеснил древние культы. В редких случаях, когда для такого поединка нужна магическая арена, а вызывающий не может оплатить услуги мага наблюдателя, расходы берет на себя герцог. В отличие от северных варваров, просвещённым городским жителям не придёт в голову бросать вызов воину, колдуну, или аристократу, итог уж слишком очевиден. Но, имеющие познания о дуэльном кодексе, иногда используют древнюю формулу. Если, конечно, смогут её обосновать. Говорят, проигрыш более сильного противника в этих поединках случается чаще, чем в обычных дуэлях. От того и не любят поединок «по последнему праву». Опытный воин — под орех разделает новичка, магистр стихий — превратит в прах и кровавые ошмётки бывалого воина, магистр разума…. Без амулетов, ограждающих от прямого ментального воздействия, устоять против «мозголома» мало кто сможет. Кроме другого, такого же, «мозголома». Раньше вызов «по последнему праву» — «божьей правдой» называли.

Обычно, если не поделившие что-то люди решили биться с применением магии, заходят двое — выходит один. Или ни одного, как повезёт. Будь то талантливый маг, сплетающий боевые заклятья в своем мозгу, или самый обыкновенный наёмник, увешанный боевыми артефактами, как пёс блохами, биться они будут только на арене.

Внести деньги должен вызывающий, в данном случае — это я. То, что уцелеет на трупе врага — собственность победителя. То-то Эмиль недоволен моей скромностью, да вот, не жаль его, совсем. Время проведения поединка уточняется у градоправителя. Он обращается к герцогу, чтобы владетель выделил мага-наблюдателя, следящего за безопасностью поединка для жителей города.

На практике, церемониал давно сократили. Никто в ратушу не бегает, и герцога по пустякам не теребит. Хотя, конечно, посмотреть на редкое зрелище приглашают. Потом архи-магистр Евсей даёт мне ректорское поручение: проверить охранные артефакты и взвести плетение защиты к оговоренному времени. Ну, и отследить, чтобы очередной «праздник смерти» прошёл без накладок. Проклятья посмертные деактивировать, личные вещи изъять и описать, если больше некому, протокол составить, ну, и прочие мелочи.

Неаппетитные последствия высокой магии — убирают подопечные стражников. Обычно, это хулиганьё, попавшееся на мелких правонарушениях и получившее от городского судьи несколько дней общественно-полезных работ.

Но сегодня — суета обошла стороной, потому как, выдалось срочное дело — доказать своё право вызвать мэтра Эмиля, главу представительства торгового дома Караена на Розетте. Доказать лорду Георгу причастность уважаемого в городе купца к похищению и убийству моей жены, достоверно так и не удалось. Несмотря на поручительство архимага Евсея, ректора коллегии, и моего непосредственного руководителя — магистра Шиндака, герцог не поверил в виновность мэтра. Или сделал вид, что не поверил. …Способность мага разума перед смертью понять, откуда она придёт, дабы сообщить об этом близкому человеку, обладающему талантом, много раз была описана в книгах. И дважды подвергалась критическому научному разбору. Среди мудрых из башен «Си-Ом» и других магических школ ближайших миров, подобный феномен давно не считался чем-то удивительным или необычным. Однако, такая ментальная связь не имеет способов проверки. Будь я травником, артефактором, шаманом, или магистром любой другой стихии, кроме разума, независимый специалист мог бы проверить мои слова на истинность. Но, будучи магистром стихии разума, я сам могу повлиять на точность проверки. На что и обратил внимание мой оппонент, доказывая герцогу, что мои показания не могут считаться доказательством его вины. И, как итог нашей тяжбы — я вызвал Эмиля на поединок по последнему праву. Перед этим, ещё имея некие заблуждения насчёт торговой гильдии, я лично явился к их главе. Тогда я плохо понимал, с кем предстоит иметь дело…

* * *