Поединок с тенью

– Ты же кормишь своего, а Мег кормит двоих. Дело не в этом.

– Но вы же высокого происхождения, леди. А мы нет.

– И все же я женщина, сделана из того же теста, что и вы.

– Но вы тоньше чувствуете…

– Глупости. – На какой-то миг Дженевра встрепенулась от своей апатии. – Может, мои чувства тоньше, чем у кухарок, но тоньше, чем у тебя или Мег? Навряд ли.

– Ну почему же тогда вы такая угнетенная?

Дженевра вздохнула. Она часто вздыхала в последнее время.

– Не знаю. Словно на голову мне упала черная туча, она давит на меня, и я не могу отогнать ее, как бы ни старалась. Она клонит меня к земле.

Они сидели в саду, который разбила еще мать Дженевры. Сад был расположен за внутренними стенами, и оттуда открывался вид на океан. Теперь его вновь привели в порядок. Плодовые деревья радовали цветением и давали много тени. В жару это райское местечко было настоящим спасением.

Но даже цветущий сад не мог разогнать тоску Дженевры. И в постели она стала безжизненной. На ласки Роберта отвечала вяло. И спать она тоже не могла. Даже кормление Уилла утратило для нее первоначальную прелесть, молоко начало пересыхать, поэтому ребенка стали отнимать от груди. Она с трудом находила в себе силы есть.

Дженевра не понимала, что с ней происходит. Она, которая была так полна жизни и надежд, которая так глубоко и беззаветно полюбила Роберта Сен-Обэна, теперь не знала, хочет дальше жить или предпочла бы умереть.

Роберт тоже это заметил. Да и как было не заметить? Он внимательно приглядывался к ней все эти дни. В глазах его снова появилась настороженность, очевидно, он не знал, как обращаться с женой, потерявшей вкус к жизни.

Старая Мариел приготовила для нее успокоительное средство и сказала, что знавала других женщин, которые после родов страдали таким же недугом.

– Дело не в недуге, – возразила Дженевра. – Я хотела ребенка. Да и роды были нетрудными.

– Недуг или кручина, называй как хочешь, – ответила старуха, – но такое случается. Скоро все пройдет.

Дженевра сомневалась в этом. Она не видела впереди никакого света. Расстройство и уныние нарастали с каждым днем.

Из дома пришла Сигрид и принесла Уилла. С нею прибыла и кормилица, цветущая молодка лет шестнадцати. Вскоре к ним присоединилась Мег со своими подросшими близняшками. Робин принес флейту. В воздухе поплыли сладкие звуки музыки, сопровождаемые ленивыми ударами и шипеньем волн, бьющихся о скалы.

И единственным негармоничным звуком оказалось бряцанье доспехов, доносившееся с боковой стены замка, а в минуты затишья свистели пущенные в цель стрелы. Даже в такую жару солдаты обязаны упражняться. Сен-Обэн уехал на охоту.

Когда солнце начало садиться, все пошли в замок, чтобы подготовиться к позднему ужину. Роберт и охотники вернулись чуть раньше. Едва Дженевра закончила переодеваться, он вошел в комнату, сопровождаемый Аланом и Робином, которые поклонились ей и проследовали в большой зал.

– Как вы провели день, миледи? – спросил Роберт.

– Спасибо, хорошо, милорд.

Взмахнув рукой, Роберт отпустил Сигрид, помогавшую Дженевре. Сигрид сделала книксен и вышла из комнаты.

Дженевра поглядела через плечо на мужа.

– Ты хотел бы поговорить со мной наедине, Роберт?

– Да, жена. Пришло письмо – приглашение от графа Нортемпстона. Просит помочь ему развлечь герцога Ланкастерского и его новую жену Констанцию Кастильскую.

– Джон Гонтский? – удивленно спросила Дженевра, и сердце ее оборвалось. Она чувствовала, что не в состоянии предпринять путешествие в Ардингстон, и в то же время не хотела, чтобы Роберт ехал без нее.

– Да, Джон Гонтский. Или король Кастильский, как он сейчас себя называет. Разумеется, он женился на Констанции в надежде занять кастильский трон.

– И он займет?

– Сомневаюсь. Ты хотела бы поехать со мной, жена? Приглашение адресовано нам обоим.

– Тогда мне следует подготовиться к путешествию. У меня нет желания ставить графа в неловкое положение. Или вас, муж мой, – добавила она, встрепенувшись. – Я понимаю, что вы недовольны мной, и постараюсь выбраться из этой ужасной меланхолии, которая на меня напала.

Роберт подошел к ней, схватил ее за плечи и крепко сжал.

– Ты должна, моя дорогая, ради Уилла и меня. – Он поколебался немного. – Если твое угнетенное состояние вызвано моими сомнениями в твоей верности, то могу лишь сказать, что я не хотел причинить тебе боль.

– Твое недоверие очень огорчает меня, Роберт, хотя истоки его ясны. – На миг хорошее настроение вернулось к ней, и она горячо заговорила: – Я невинна, и конечно, мне грустно оттого, что ты все еще подозреваешь меня в измене.

– Я знаю это, Дженевра, и обещаю обуздать свою подозрительность. А ты постарайся одолеть свою тоску.

Дженевра сидела на табурете, но тут она поднялась и повернулась к нему. По щекам ее струились слезы.

– О, Роберт! – пробормотала она и обвила его руками.

И он обнял ее и напрягся.

– Дженевра… – прошептал он.

Она почувствовала внезапный прилив желания, захвативший его, и в первый раз после рождения Уилла в ней встрепенулось ответное чувство.

Зазвонил колокол, сзывавший всех на ужин.

Роберт глубоко вздохнул.