Поединок соперниц

Особый восторг розы вызвали у молоденькой Клары Данвиль. Я дала ей пощечину — и поделом. Одно из главных достоинств фрейлины — умение чувствовать состояние госпожи.

Клара приняла наказание безропотно, не посмев заплакать. Дочь нищего нормандского рыцаря, она была бесприданницей, обузой в многодетной семье, которая рада была сбыть ее с рук в надежде, что при дворе Клара сможет найти мужа. Но эта добрая и глупая девка никому не могла отказать, и мужчинам не составляло труда обвести ее вокруг пальца. С кем она только не спала, начиная от моего брата Роберта Глочестера и заканчивая последними конюхами. Видимо, Клара оказалась бесплодна, так как ни разу не обращалась за помощью к повитухам. Меня раздражало ее распутство, но я научилась использовать его в своих интересах: у Клары имелся дар выспрашивать у любовников их секреты, и все новости она доносила мне. Поэтому я и держала эту распутницу при себе, даже несмотря на то, что Клара хорошенькая — этакая кудрявая брюнеточка с родинкой на щеке. А ведь обычно я не держала в своем окружении красоток, дабы только дурнушки оттеняли мою красоту.

И вот именно Кларе я приказала отправиться к комтурии тамплиеров и каким угодно способом раздобыть для меня сведения об Эдгаре Армстронге. Сама же я не собиралась сидеть и тосковать и отправилась опробовать свою Молнию.

В Руане много говорили о предстоящем турнире. Повсюду разъезжали герольды, и ко двору в Руан съехалось немало рыцарей и баронов. Их палатки и шатры образовали целый городок вокруг ристалища, оборудованного за городскими стенами. Когда я подъехала туда, меня сразу окружили молодые воины, выражая свое восхищение и стремление сразиться во славу моей красоты. Но все испортил этот щенок Вермандуа. Увязался за мной, принялся болтать о своих отменных пластинчатых доспехах, о своем могучем коне, а под конец заявил, что если я не стану поласковее с ним, то он будет сражаться за Элионору Блуа. Ибо хоть сиськи у меня что надо, но я уже старая дева.

Ух, как же я разозлилась! Повернувшись в седле, я наискосок огрела этого горе-вояку хлыстом. Раз, другой. И, пока он не опомнился, пришпорила Молнию по направлению к лесу. Я смеялась, зная, что хоть Вермандуа и погонял своего толстоногого жеребчика, ему ни за что не угнаться за моей рыжей арабкой. Но что жениха я потеряла в его лице — бесспорно.

В тот день я заехала достаточно далеко. И неожиданно заметила в низине двоих всадников. Это оказались мой брат Роберт Глочестер и кузен Стефан. Надо же, лютые враги, а вот беседовали как самые закадычные приятели. Их кони брели бок о бок, так что колени всадников почти соприкасались.

У меня кровь забурлила — тут пахло серьезной интригой. Я спрыгнула на землю и, ведя Молнию в поводу, подкралась за кустами, в надежде хоть что-нибудь услышать. Я уже различала голоса, но тут моя красавица кобыла тихонько заржала и оба их жеребца ответили призывным ржанием. Мне ничего не оставалось, как выйти из кустов. Но у меня хватило хитрости сделать вид, будто я рядом уже давно и в курсе их дел.

— Так, так, — улыбнулась я. — Кто бы мог подумать!..

Роберт и Стефан были смущены. Потом Глочестер подъехал ко мне.

— Садись в седло, Бэрт!

Всю обратную дорогу я ломала голову, как бы выведать у Роберта суть их разговора. Но он отмалчивался и был мрачен.

— Ты понимаешь, Бэрт, Стефан глуп и всегда прежде действует, чем думает, но он нам нужен. Всем — и тебе, и мне, и Матильде.

Я ничегошеньки не поняла. Сказала лишь, что, как Понтий Пилат, умываю руки. Роберт глянул на меня сердито.

— Нельзя сказать, что это очень активная позиция, а, Бэрт? А я-то рассчитывал, что ты меня поддержишь.

Когда Роберт гневался, он был страшен. И хотя я часто слышала, что мы с Глочестером похожи, упаси меня Пречистая Дева от подобного сходства. Похожими у нас были только глаза — глубокие, темные, с вишневым отливом. В остальном же… Слава Богу, что у меня не такой ноздреватый нос, а главное, не такая выступающая челюсть. Роберт всегда очень коротко стригся, и от этого его огромный выдающийся подбородок казался еще более массивным. Я вдруг подумала, что если бы он на манер крестоносцев отпустил длинные волосы, это хоть немного скрыло бы его недостаток. И сразу вспомнила об Эдгаре.

— А этот тамплиер… сакс. Что ты думаешь о нем?

Я не ожидала, что мои слова приведут Роберта в неистовство.

— Чтоб больше я не слышал от тебя о нем! Клянусь брюхом Папы, что это значит, Бэрт?! Ты готова предать меня только потому, что тебе приглянулся этот полувоин-полумонах?

— Но ведь он собирается снять плащ с крестом, — неуверенно начала я.