Поединок страсти

Это произошло в Брайтоне, во время заключительной стадии съемок "Убийств на Элмтри-роуд", до того, как они вернулись в Лондон, чтобы снять несколько сцен в зале суда. Все это было живо в ее памяти. В тот момент она была особенно сосредоточена на своей игре, стараясь выложиться полностью в первой настоящей роли.

Она и Элен ели в столовой на колесах во дворе старого пансиона, служившего местом съемок. За столом под тентом, укрывавшим их от утреннего солнца, никого, кроме них двоих, не было.

Элен заказала салат с цыпленком, а Софи пирог и хрустящий картофель. Она завела разговор о своей роли.

- Конечно, для тебя это серьезное испытание, дорогая, - сказала Элен. Мэйзи Уилкин - настоящая ворона, но ты ведь лебедь.

- Сейчас я вряд ли похожа на лебедя.

- И прекрасно, дорогая. Ты должна быть некрасивой, толстой, глупой и злобной горничной. Если б я была так же молода, как ты, я бы все отдала за такую роль.

Софи улыбнулась. Стройная, элегантная и ослепительно красивая в костюме 20-х годов, в котором она снималась в то утро, Элен ле Бон, изучающая меню, была удивительно хороша.

Передвижная столовая не славилась качеством своей кухни, поэтому некоторые актеры предпочитали есть в ресторанах Брайтона. В отличие от них Софи и Элен всегда ели здесь - Элен потому, что была совершенно равнодушна к еде, а Софи слишком стеснялась своей внешности, чтобы появиться где-либо помимо съемки.

Как и Элен, она была в костюме своей героини, если обтрепанный фартук, перекрученные чулки и мятую кофту можно было назвать костюмом. Дело в том, что, поправившись на тридцать фунтов, она не могла влезть ни в одно из своих собственных платьев, поэтому вынуждена была ходить в одежде Мэйзи Уилкин постоянно.

Она не собиралась обзаводиться новым гардеробом на период съемок, так как первое, что она сделает, как только будет отснят последний метр фильма, - это тут же сядет на строжайшую диету, в которой не будет ни единой унции жира или масла и углеводов.

- Я буду есть куриный салат, - решила Элен. Во взгляде, который она бросила на Софи, плясали смешинки. - Тебе же, Мэйзи, лучше взять пирог и хрустящий картофель. Я бы не хотела, чтобы ты испортила себе фигуру.

- Это правда необходимо?

- Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, ты начинаешь худеть.

Софи повела плечами. Действительно, ее замызганное бежевое облачение стало сидеть свободнее... Если она еще похудеет, то ее режиссер, Перси Шумейкер, опять станет доставать ее.

- Ты права. Мне действительно трудно заставить себя есть, как Мэйзи Уилкин. - Она улыбнулась, откинувшись на спинку стула.

- Что конкретно беспокоит тебя в твоей игре?

- Не могу точно сказать, Элен. - Она покрутила кольцо на пальце - даже оно стало слишком тесным для нее. - Я просто чувствую, что в моей игре нет глубины. Может, у меня просто не хватает опыта, чтобы справиться с такой ролью?

- Чепуха. Ты прекрасно играешь, дорогая. Но если ты чувствуешь, что твоей Мэйзи не хватает настоящей глубины, то, возможно, это потому, что ты не... - Элен нахмурилась, не находя нужного слова, а ее изящные тонкие брови над карими глазами чуть сдвинулись у переносицы. - Может быть, ты недостаточно по-человечески жалеешь ее?

Официантка принесла их заказ, и Софи стала с отвращением разглядывать пирог, плавающий в подливе в окружении хрустящих ломтиков жареного картофеля. Почувствовав вдруг чей-то взгляд, она подняла глаза и увидела, что прямо на нее смотрит красивый блондин, сидящий через несколько столов от них. Это был один из статистов, которого она видела пару раз до этого. У него было грубоватое мужественное лицо, из тех, какие ей нравились в мужчинах, и прекрасная фигура спортсмена.

Но стоило ей встретиться с ним взглядом, как он тут же равнодушно отвернулся и стал с большим воодушевлением что-то говорить своей соседке.

Залившись краской, Софи накинулась на пирог и картошку с угрюмым упрямством истинной Мэйзи Уилкин. Мужчины никогда раньше не отворачивались от нее. По правде го-воря, взгляды, которыми они одаривали ее, были откровенно восторженными. И вот теперь...

Она вновь возвратилась мыслями к своей роли.

- Недостаточно по-человечески жалею? - повторила она.

- Да, - кивнула Элен. - Я не имею в виду . жалость как таковую. Это нечто другое. Я имею в виду понимание. В эпизодах, которые мы снимали здесь, это не имеет большого значения. Но в Лондоне тебе придется войти глубже в характер Мэйзи.

Через две недели они закончат съемки в Брайтоне, и весь этот цирк вернется в Лондон. Кульминацией фильма станут эмоционально напряженные сцены в здании суда, которые будут сниматься в павильонах киностудии после окончания работы над сценами в пансионе.

- Судебный процесс - это главный нервный узел фильма, - продолжала Элен. - Именно там мы начинаем понимать внутреннюю суть Патрисии и Мэйзи и глубоко скрытые мотивы их поступков. И здесь, Софи, ты должна проявить себя с блеском. Что касается твоих монологов в финале - что ж, полагаю, ты знаешь, насколько эффектно они могут прозвучать при правильном подходе.