Поединок в «Приюте отшельника»

«Испано-сюиза» неуклонно двигалась навстречу катастрофе. Остались позади Генуя и Пиза. С какой стати они решили сделать крюк через Флоренцию? Хитроумная злодейка-судьба наверняка приготовила им не одну ловушку, но в конце концов остановилась на варианте с грозой, короткой и бурной летней грозой с проливным дождем, из-за которого дорога стала скользкой. Оливье сказал, что ему нужно встретиться во Флоренции с деловым партнером из Милана, что «это очень важно и займет не больше двух часов».

Перед мысленным взором Жюли возникает асфальтовая лента дороги, и ее руки инстинктивно тянутся к животу, чтобы спрятать их, защитить. Удар по тормозам, стремительно летящий навстречу столб. Потом ее вышибленная из тела душа оказалась по другую сторону жизни, и она услышала знакомый голос, который никак не могла узнать: «Доигралась, черт бы тебя побрал! Посмотри на ее руки», гуденье клаксонов, крики. Кто-то произнес: «Придется ампутировать…», и возникла боль. Много месяцев без перерыва искалеченные запястья сводило судорогой, они немели и затекали, но самая ужасная боль жила у нее в мозгу. А потом наступил черный день, когда хирург сказал ей правду: «Вы больше не сможете играть. Никогда…»

Жюли поднимается. Надевает перчатки — от них воняет, как от старой трубки. Расправляет юбку. Время близится к одиннадцати. Она пожимает плечами, гоня воспоминания прочь. К чему ворошить прошлое? Тем более что Оливье… Не стоит будить «спящую собаку». Правосудие свершилось, и прошлое уподобилось цветущей кладбищенской аллее.

Жюли бредет домой. Завтра… Да, теперь у нее есть «завтра», и она заснет без снотворного.

Глава 8

Доктор Муан возвращается за стол, по привычке сдвигает очки на лоб и улыбается.

— Итак, — говорит он, — у нас есть все основания быть довольными. Опухоль не увеличилась, выглядите вы явно лучше. Что случилось? Отдохнули? Успокоились? Хорошо спите? Выполняете все мои предписания? В случаях, подобных вашему, ремиссии не редкость, но улучшения, которые я наблюдаю у вас, просто поразительны.

Он еще раз просматривает снимки и анализы и поднимает глаза на Жюли.

— Еще один вопрос, мадам. Во время нашей последней встречи вы вскользь упомянули о том, что бывали пациенткой психиатрической клиники. Сколько именно раз вы там лежали?

— Четыре, — отвечает Жюли. — У меня была тяжелая депрессия и три рецидива.

— Давно?

— Впервые в двадцать пятом году.

— Причиной стала авария?

— Да.

— Когда случился первый рецидив?

— В тридцать втором. Я жила в Нью-Йорке, с сестрой. Потом — в сорок пятом, сразу после войны.

— Вы тогда были за границей?

— Нет, в Париже. Сестра тоже вернулась во Францию, как только узнала о смерти третьего мужа. Видите, как все запутано. Он был еврей и погиб в Дахау. Я провела в клинике много месяцев. Потом Глория вышла замуж — за очень богатого колониста, и я жила в их доме в Алжире, пока не начались известные вам события. Мой зять состоял в ОАС[26] и был убит при весьма загадочных обстоятельствах.

— Если я правильно понимаю, это вас так потрясло, что…

— Да, — кивает Жюли.

Доктор берет блокнот.

— Подождите, я запишу, это очень важно. Итак: все началось в двадцать пятом году. А как сложилась судьба первого мужа вашей сестры?

— Они развелись, тогда же, в двадцать пятом.

— Понятно. Второй кризис случился в тридцать втором году. Ваша сестра снова вышла замуж?

— Да, ее супруг занимался рекламой. Он погиб в тридцать втором.

— Весьма любопытно. Так, теперь сорок пятый, год смерти вашего зятя. Готов спорить, что четвертого мужа вашей сестры не стало в пятьдесят седьмом или пятьдесят восьмом.

— Все верно. В пятьдесят восьмом.

— И в том же году вы снова лечились от депрессии.

— Я была крайне ранима, доктор. Я не работала, жила в семье… в семьях Глории и глубоко сопереживала ее горю. Она держалась стоически — благодаря искусству.

— Давайте не будем торопиться. Сколько лет было вашей сестре в сорок пятом?

— Пятьдесят девять.

— И она все еще гастролировала?

— Удивительно, правда? Глория играла со струнным квартетом, имевшим большой успех. Работать она перестала, когда вышла замуж в пятый раз.

— Что стало причиной его смерти?

— Сердечный приступ.

— Как вы пережили траур?

— Довольно легко. Я не очень жаловала беднягу Оскара.

— В отличие от предыдущих?

Жюли слабо улыбнулась.

— Не подумайте ничего такого… Я не влюблялась в мужей моей сестры. Нелепая мысль. Никто не удостаивал меня вниманием. Я старалась держаться как можно незаметней и была бесполезным существом, ронявшим и разбивавшим все, к чему прикасались мои искалеченные руки.

Доктор закрывает блокнот.

— Я ни на чем не настаиваю и не строю предположений, просто констатирую, что у вас хрупкая психика и ваше состояние улучшилось без всякой видимой причины. Все верно? Меня это очень радует, но я бы рекомендовал проконсультироваться у невропатолога. Он наверняка поймет, почему вы решили не оперироваться. Еще не поздно передумать.

Доктор опускает очки на нос, скрещивает пальцы.

— Сестра знает о ваших визитах ко мне?

— Нет. Глории это не касается.

— Как ее здоровье?