Поединок. Выпуск 10

Прибыв на место происшествия, Фартусов вместо страшного разгрома, расписанного начальником, увидел довольно невинное зрелище. Да, дверь дощатого киоска, по всей видимости, была открыта без ключа. Ребята из отдела уголовного розыска уже обмерили киоск, сфотографировали ближние и дальние подходы к нему, собрали щепки в целлофановый пакет. В сторонке, высунув язык, лежала собака Панда. Сегодня ей не удалось проявить необыкновенные свои способности, иначе бы она не отводила в сторону свой собачий взгляд. О, в случае успеха у нее был бы совсем другой вид!

Фартусов окинул взглядом собравшуюся толпу. Конечно, больше всего мальчишек. Они неотрывно смотрели на работу профессионалов. Потом у них неизбежно начнутся игры в ограбление. Опасные игры, отметил про себя Фартусов. Нежелательные. Поближе стояли пенсионеры. Дальше — домохозяйки, случайные прохожие.

— Привет! — сказал Фартусов, подходя к оперативникам. — Как успехи?

— Какие успехи! — вздохнул следователь Ушаткин.

Фартусов выяснил, что примерно в полночь, как утверждают страдающие бессонницей свидетели, а в домах из железобетона страдающих бессонницей всегда предостаточно, так вот, около полуночи неизвестные взломали киоск и похитили спиртные напитки. Оказалась пустой и касса. Впрочем, кассе положено на ночь оставаться пустой. Впопыхах воры выронили ящик с красным портвейном, одна бутылка раскололась. Благодаря этому счастливому обстоятельству на полу четко отпечатались следы злоумышленников. Но вино оказалось настолько едким, что многоопытная Панда, едва втянув в себя воздух, насыщенный парами зелья, беспомощно взглянула на проводника — дескать, за что же мне такое? — неуверенно сделала несколько шагов и легла посрамленная.

Бившаяся тут же в истерике красноликая продавщица, которую так и хотелось заподозрить в неумеренном потреблении красного портвейна, утверждала, что пропало около десятка ящиков марочного вина. Проведенный на месте следственный эксперимент позволил установить, что десять ящиков в киоск попросту не влезут. Что касается качества похищенного товара, то эта версия также не подтвердилась. Следователь Ушаткин из телефонной будки позвонил в торг, и его заверили, что данная торговая точка марочного вина не получала вообще. Когда он сообщил об этом продавщице, цвет ее лица изменился явно в лучшую сторону. Ушаткин добавил, что если уважаемый торговый работник настаивает на своих первоначальных показаниях, то придется пояснить, кто привозил марочное вино, в каких количествах, по какой цене и как быть с соответствующей документацией.

— Да ну вас! — сказала красноликая тетя. — С вами уж и пошутить нельзя… Тоже еще… — она отвернулась, но глаз ее из-под самого уголка века неотрывно наблюдал за следователем Ушаткиным.

— Шутки? — удивленно переспросил он. — Это называется дача ложных показаний с целью ввести следствие в заблуждение, сокрыть истинную сущность преступления и размер нанесенного ущерба.

Услышав такое, тетя стала как бы меньше и несчастнее. Она не поняла всего сказанного Ушаткиным, но почувствовала, что в его словах таятся опасные последствия. Не найдя, что возразить, она взяла да вот так с места и взвыла. Мальчишки хихикнули, пенсионеры переглянулись, женщины достали платочки.

— Ну что, Илюха, — сказал Ушаткин. — Потолкуй с людьми, поспрошай, глядишь, и скажут чего… Шли, к примеру, двое забулдыг поздним вечером, куда шли, откуда — неизвестно…

— С тренировки, наверно, — заметил Фартусов.

— Почему?

— Кеды, — Фартусов показал на следы.

Ушаткин озадаченно посмотрел на Фартусова, но ничего на его невозмутимом лице прочитать не смог, не догадался, что творилось в душе участкового инспектора. А творилось там нечто такое, о чем следует сказать особо.

Оглянувшись на толпу, окружавшую киоск, Фартусов незаметно для постороннего глаза вздрогнул, увидев девушку в голубом платье, с короткой прической и насмешливым взглядом. Да, это была Валентина. Фартусов посмотрел на себя как бы ее глазами и остался доволен. Даже невнятный разговор с Ушаткиным со стороны выглядел совсем иначе, их обоих окружал ореол загадочности преступления. Фартусов развернул плечи, вскинул подбородок, нахмурился, словно бы озабоченный свалившейся бедой, что-то спросил у Ушаткина, махнул рукой в сторону обесчещенного киоска.

Что делать, Фартусов был молод, неженат, и загорелые коленки или шалые глаза вызывали в его душе волнение гораздо большее, чем взломанная дверь дощатого киоска. Еще раз окинув себя внутренним взором, Фартусов решил, что выглядит достойно.

О, если бы слышал Фартусов, какие непочтительные слова в это самое время прозвучали по его адресу!

— Участковый-то наш, уж не знает, как повернуться, каким боком показаться! — сказала со смехом обладательница загорелых коленок.

— Перед тобой красуется, — добавил Ванька.