Поединок. Выпуск 10

Когда они снова поднялись на шоссе, Лада все еще была в растерянности.

Поколебавшись, где-то боясь уронить свой авторитет, Лада все же спросила Крюкова, что он думает об этом деле.

— Дело — глушняк, — ответил инспектор Крюков и по-мальчишески щелкнул языком.

— Как понять? — строго посмотрела на него Лада.

— Слышали, в обиходе есть такое выражение: «Глухой номер».

— А… Слышала. — Она продолжала пристально, не моргая, смотреть на инспектора. Взгляд ее был, конечно, напряженным и, быть может, нарочитым. Но именно благодаря этому напряжению и возможной нарочитости к ней возвращались уверенность и сила.

— Сорокалет профессиональный таксист. Чтобы профессионал вылетел через этот бордюр в пропасть, должна существовать хотя бы одна из трех причин. Техническая неисправность автомобиля. Скажем, отказ рулевого управления, тормозов. Помеха на полосе. Внезапное появление человека. Или машина, идущая навстречу, внезапно вышла на его полосу.

— Разве так бывает?

— Чаще, чем можно думать. Шофер встречной машины мог быть в нетрезвом состоянии. И все дела… Во всяком случае, туман скоро рассеется. К концу дня вы будете иметь результат технической экспертизы.

— Понятно, — Лада глубоко вздохнула, перевела взгляд на гору, которая стояла за лощиной. Лицо ее стало розовым и свежим, точно она умылась холодной водой. — Однако вы говорили о трех причинах.

— Третья причина. Да, да, да… Ею может быть внезапная смерть за рулем от инфаркта или инсульта. Но к случаю с Сорокалетом это не относится. Он умер в больнице от полученных травм. Да и когда я попытался извлечь его из машины, он пришел в сознание…

— Он что-нибудь говорил? — резко повернув голову, спросила Лада.

Крюков замялся:

— Возможно, выражение «пришел в сознание» не очень точно определяет состояние Сорокалета. Вначале я увидел пострадавшего бездыханным. Но вдруг он открыл глаза, посмотрел на меня и, видимо, в бреду произнес слово.

— Какое?

— Кардинал.

— Вы уверены, что он произнес именно это слово? Может, он произнес слово капитан, или кардан, или люминал…

— Нет, нет… Он произнес это слово ясно, членораздельно. Достаточно громко. Он вложил все силы в это слово. И тут же вновь потерял сознание.

— Ахмедова Щель далеко? — спросила Лада.

— Нет. Километров десять.

— Поехали.

4

Сестра Сорокалета Надежда Петровна, заплаканная и взвинченная, смотрела на Ладу и Крюкова с такой неприязнью, будто они лично были виновны в гибели ее брата. За окном кабинета начальника отдела кадров расстилалась небольшая, зажатая домами площадь, на которой стояли совхозные машины и лошадь с телегой. Сам начальник, худой и лысый, с крупным изогнутым носом, сидел за своим столом, старательно заполнял какой-то формуляр. Лада считала, что начальник мог бы покинуть свой кабинет на четверть часа. Оставить их одних. Но он этого не сделал. И присутствие его сковывало Ладу, мешало ей работать.

Женщины сидели на стульях в углу, у журнального столика. Крюков стоял возле вешалки, заложив руки за спину.

— Мой главный вопрос очень прост, — мягко и даже сердечно сказала Лада. — Надежда Петровна, вы можете назвать время, когда Артем Петрович Сорокалет уехал от вас?

— Вечером, — неприветливо ответила Надежда Петровна. Глаза у нее были черные, красивые. Взгляд тяжелый.

— Не могли бы вы указать время конкретнее?

— Нет. Я на часы не смотрела.

— Совсем не смотрели?

— Совсем. Я и сейчас не знаю, сколько времени. Может, десять, одиннадцать… Я пришла с работы, а Артем и муж мой чай пьют…

Надежда Петровна умолкла. Всем видом своим она показывала, что разговор ей этот неприятен, как неприятны и люди, приехавшие из города. В листке по учету кадров Лада прочитала, что Надежда Петровна Сорокалет, 1948 года рождения, уроженка города Ростова-на-Дону, русская, образование среднее. Замужем. Муж, Гольцев Леонид Маркович, работает в совхозе комендантом общежития. Надежда Петровна тоже работает в совхозе — бухгалтером.

— С какой целью приезжал к вам брат? — терпеливо спросила Лада.

— За картошкой, — быстро ответила Надежда Петровна. Пояснила: — У меня свой дом и при доме погреб. Артем запасал осенью картошку, капусту. Свежую капусту и бочку квашеной. И все хранил в моем погребе.

— Артем Петрович часто к вам приезжал?

— Два, три раза в месяц.

— В субботу, воскресенье?

— Нет. В разные дни. Как выпадала смена. Таксисты работают в воскресенье и по праздникам.

— А последний раз… Я имею в виду, до вчерашнего приезда он давно был?

— Нет. В прошлую пятницу… Я очень удивилась, что ему вновь потребовалась картошка.

— Много он взял?

— Полмешка. Положил в багажник и уехал…

Лада переглянулась с Крюковым. Во взгляде инспектора проступило недоумение.

— Так, — сказала Лада. — Значит, ваш брат Артем Петрович Сорокалет вчера приезжал к вам. Взял полмешка картошки и уехал. Время точно назвать вы не можете?

— Не могу, — облегченно кивнула Надежда Петровна.

— Если желаете, — выпрямился в кресле начальник отдела кадров, — можно пригласить супруга Надежды Петровны Гольцева. Леонид Маркович — человек собранный, серьезный. Уверен, он вам про время точно скажет.