Поединок. Выпуск 10

— Мне сообщили, что вы объявили в розыск неустановленный «Москвич-400» как имеющий отношение к гибели Ашотяна. ГАИ и дорожный надзор уже просеивают на дорогах весь транзитный автотранспорт. Хорошо, что вы решили действовать столь решительно. Но мне не терпится узнать подробности. Вам удалось установить парикмахера?

— Фамилия Тофика Заваров. Лысоватый, низенький, толстоватый мужчина, лет тридцати, пропитанный одеколоном и кремами… Естественно, в белом накрахмаленном халате. Твердо заявил, что Ашотян его друг. О гибели ничего не знал. И когда я сказал об этом, был потрясен. На мой взгляд, искренне…

— Когда он последний раз видел Ашотяна? — спросил Потапов.

— Вчера. В четверг, пятого апреля. Вечером. Заваров пришел в общежитие, чтобы сообщить о гибели Сорокалета. Кто-то из клиентов парикмахерской приехал из города и сказал, что разбился Артем Сорокалет. И Заваров поспешил в общежитие, чтобы сказать об этом Ашотяну.

— Вы были в этом общежитии?

— Разумеется. Двухэтажное общежитие. На первом этаже — мужчины, на втором — женщины. На первом же этаже есть комната уборщицы тети Насти. Но дело в том, что у тети Насти в поселке живет дочь с мужем и детьми. Тетя Настя в случае необходимости может ночевать у дочери, а комнату на ночь сдает тем молодым людям, которые в ней нуждаются, — Лада не могла объяснить Потапову этот факт столь откровенно, как это сделала Молдаван.

Молдаван сказала так:

— Если парню негде переспать с девочкой, он идет к тете Насте. Дает трешку. И может блаженствовать до утра.

— А комендант? — спросила удивленная Лада.

— Что комендант? Комендант каждый вечер принимает пузырек «бормоты». И топает домой.

Потапов кашлянул, помешал тонкой золотистой ложечкой кофе. Затем потянулся к настольной лампе, то ли по-настоящему старинной, то ли сделанной под старину, включил свет.

— Надо понимать так, — сказал он. — Что Ашотян платил уборщице деньги. И пользовался ее комнатой.

— Совместно с Елизаветой Молдаван, — добавила Лада. — В комнате Молдаван живут еще три женщины. И всегда, когда приезжал Ашотян, он снимал комнату у тети Насти.

— Порядки там у них… — хмуро покачал головой Потапов.

— Общага, — пояснила Лада.

— Что? — не понял прокурор.

Лада виновато улыбнулась:

— Это Молдаван так сказала: общага… «У нас в общаге порядка нет».

— В последнем Молдаван совершенно права, — уныло согласился Потапов, отхлебнул кофе. Сказал: — Вы пейте, пейте, Лада Борисовна. Надеюсь, в вашем возрасте гипертонии не бывает.

— Некоторые врачи считают, Игнатий Федотович, что гипертония может быть в любом возрасте, даже в младенческом.

— Ну это уже слишком, — не поверил Потапов. — Прошу вас, продолжайте.

— Когда Ашотян узнал о гибели Сорокалета, сразу решил ехать домой в Ахмедову Щель. Хотя раньше он намеревался остаться с Молдаван. И даже уплатил тете Насте три рубля за ночь. Это со слов Молдаван. Решение Ашотяна уехать разозлило девушку. Она хлопнула дверью и ушла. Ашотян попросил Тофика довезти его в Ахмедову Щель на своей машине. Но Тофик успел выпить двести граммов чачи и не рискнул сесть за руль. Ашотян не настаивал. Он был очень возбужден. Сказал, что тоже выпил бы чачи. Из общежития они пошли к сестре Тофика. Выпили по стакану. Тофик остался спать. Сестра не выпустила его из дому. А Георгий Ашотян пошел на автобусную остановку. Он сказал, что, возможно, ему повезет и он поймает попутную машину… Это было около одиннадцати…

Потапов сказал:

— А через несколько часов его находят мертвым на глухой дороге, ведущей в противоположную сторону от Ахмедовой Щели.

— Я разговаривала с водителем автобуса, делавшего последний рейс. Ашотян не ехал автобусом. В Виноградском в автобус не сел ни один человек.

— Вы предъявили водителю фотографию Ашотяна?

— Я хотела это сделать… Но водитель сказал, что знает Жорика как самого себя.

— Так… — Потапов поежился. Ему по-прежнему нездоровилось. — К каким же выводам вы пришли, Лада Борисовна?

Лада задумалась. Потом решительно посмотрела на Потапова. Сказала: