Поединок. Выпуск 14

Ответ. Полагаю, ни то, ни другое. Однажды, когда мы вечером остались одни, Калерия Антоновна спросила меня: «Я вам предлагаю, Вадим, подумать над таким интересным вопросом: как должен поступить порядочный мужчина, узнав, что женщина, с которой он живет, его больше не любит?» — «Женщина, с которой он живет, — спросил я, — или жена? Это далеко не одно и то же». — «В данном случае разницы нет», — уклонилась от прямого ответа Калерия Антоновна. Я все же попросил ее уточнить: «Это вопрос теоретический?» — «Не только...» Не знаю, зачем я, как маньяк, продолжал бессмысленный разговор: ведь и ей и мне все было ясно».

Для Галины Ивановны Дудко дело, страницы которого мы сейчас листаем, было первым боевым крещением: именно с него начала она свою миссию народного заседателя. Оттого, наверно, с особой остротой запомнились ей такие подробности, мимо которых можно было бы спокойно пройти, не придав им никакого значения. Ей почему-то не давало покоя, что Вадим уклонился от встречи с судом. Галина Ивановна полагала: все это неспроста, Вадиму есть что скрывать. Что и зачем...

Вообще-то дело вполне могло быть рассмотрено и без явки Вадима в суд, но, не могу сказать отчего, я заразился ее сомнением. Оно еще больше во мне укрепилось, когда Вадим стал избегать и встречи со мной. По телефону мне неизменно отвечали, что его нет дома. Я попробовал нагрянуть внезапно — на стук никто не отозвался. Нагрянуть столь же внезапно к нему на работу было нельзя: в конструкторском бюро, куда он недавно устроился, существовала пропускная система. Конечно, никто не мешал мне договориться с дирекцией, призвать на помощь милицию, подловить, подстеречь. Но все эти способы я отверг: было в них что-то бестактное, недостойное. Ведь речь шла не о преступнике — о потерпевшем. Пусть потерпевшем не в формальном, не в юридическом смысле. Но в моральном-то безусловно! А иных достоверных данных — о том, что сам он не без греха, — не было никаких.

Но мне непременно хотелось узнать, как расстался он со Светланой. Точнее, как вошел в ее жизнь Петрушин. Но войти Петрушин мог лишь после того, как «вышел» Вадим.

В уголовном деле про этот крутой поворот, определивший дальнейшее, не было почему-то ни слова. И опять на помощь пришла Галина Ивановна — «навела» меня на тех, кто мог восстановить недостающие звенья. В следственном протоколе записаны такие показания Вадима: «Мне было неловко возвращаться домой. Уйдя от Светланы, я какое-то время прожил у моих друзей Данилиных».

Читая по первому разу протоколы допросов, я не придал этой записи вообще никакого значения. Оказалось — напрасно.

Данилины меня не ждали, скрываться, естественно, не собирались и меньше всего предполагали, что и они каким-то образом окажутся в сфере внимания. Ибо кто-кто, а уж они-то действительно были тут сбоку припека. Удивились визиту («Вы?! К нам?! А мы здесь при чем?..»), но быстро освоились и охотно втянулись в беседу.

Сразу же после встречи я ее записал. «Данилин Олег, 27 лет, преподаватель техникума и заочный аспирант. Данилина Тамара, 23 года, работает секретарем-машинисткой в облкниготорге, оканчивает заочно педучилище.

Автор. Я знаю, что вы с Вадимом близкие друзья.

Олег. Мы как-то загадочно стали друзьями. В смысле: внезапно. Без повода и причины. Вообще-то знали друг друга. Но как? «Привет!» — «Привет!» Вот и вся дружба. Леню Тимакова, того я получше знал, но тоже на уровне «Как поживаете?». Через него познакомился с Вадимом. Таких знакомых у каждого... И вдруг звонок: «Нельзя ли к вам переночевать?» Представляете?..

Тамара. Олег сначала шутить начал: «Знаешь, старик, Тамарке и мне сейчас самое время остаться вдвоем, без посторонних». А я сразу поняла: у парня что-то серьезное. В трубку кричу: «Приезжайте!»

Автор (не выдержав долгой паузы). Ну и дальше?

Тамара. Приехал...

Олег. Рюкзак за плечами... Как будто из турпохода выходного дня. «Принимаете, — спрашивает, — потерпевших крушение?» У нас полный рай, а у него крушение. Не стыкуется. И спросить неудобно: где, мол, рельса лопнула, расскажи.

Тамара. Он только и ждал, чтобы спросили. А мы деликатничали. Тянули резину. Наконец Олег говорит: «Вот матрац, вот одеяло, стели себе на полу, мы тебя с этой стороны на ключ замкнем. Если что — стучи». А он — свое: «Почему Светлана меня на того променяла? Никак не пойму».

Олег. «Потому что, — говорю, — ты не мужик. Двинул бы хорошенько. Или нашел другую. Так она за тебя бы держалась. На шею бы вешалась. А ты — ни рыба ни мясо». Он мотнул головой: «Нет, — говорит, — там что-то другое. От загранки я решил отказаться. Карты им спутал».

Тамара. И сам же себя опроверг.

Олег. Точно. «Был же, — говорит, — у нее один соискатель руки и сердца. Заочно брал, по портрету. Давно бы с ним по Африке шастала! И вообще у мамашки ее такие связи — кого хочешь и куда хочешь пристроит».

Тамара. Значит, не в этом причина. Ты про болезнь скажи...