Поединок. Выпуск 15

«Наверное, надо сказать: «Не может быть!» — подумал Мартин Бек в сказал:

— Не может быть!

— В самом деле, — утешился Ельм. — Результаты лучшие, чем мы ожидали.

«А что теперь сказать: «фантастика», «гениально» или просто «чудесно»? А может «невероятно»? — подумал Мартин Бек. — Надо было мне научиться подлизываться на званых ужинах Инги». — Невероятно! — сказал он.

— Благодарю, — радостно ответил Ельм.

— Не за что. А ты б не мог рассказать…

— Могу. Поэтому и звоню. Мы сперва осмотрели его зубы. Это было нелегко. Они у него очень плохие. А те пломбы, которые нам посчастливилось найти, также сделаны крайне небрежно. Думаю, что ни один шведский врач так бы не напортачил. Больше я ничего не могу сказать по этому пункту.

— И этого очень много, — молвил Мартин Бек.

— Далее, его одежда. Мы установили, что она происходит из какой-то голливудской лавочки в Стокгольме. Как вы знаете, их здесь три. На Васагатан, на Гётагатан и около площади Святого Эрика.

— Хорошо, — коротко сказал Мартин Бек. Он не мог дольше прикидываться.

— Конечно, — недовольно сказал Ельм, — я тоже так считаю. Костюм совсем грязный. Тот парень ни единого раза его не чистил и, кажется мне, носил почти каждый день и довольно долго.

— Сколько?

— Может, с год.

— У тебя еще что-то есть?

Ельм ответил не сразу. Он самое главное приберег напоследок и нарочно тянул.

— Да, — наконец сказал он. — Во внутреннем кармане его пиджака найдены крошки гашиша. Анализ проб, взятых во время вскрытия, свидетельствует, что он был наркоманом.

Новая искусная пауза. Мартин Бек не отзывался.

— А кроме того, у него была гонорея, — сказал Ельм. — В активной стадии.

Мартин Бек дополнил свои записи, поблагодарил Ельма и положил трубку.

— Издалека пахнет дном, — сказал Колльберг.

Он стоял за спиной Мартина Бека и слышал весь разговор.

— Да, — сказал Мартин Бек, — но его отпечатков пальцев нет в нашей картотеке.

Оставалось только одно: использовать весь собранный материал. Попробовать найти оружие и допросить всех, кто хоть как-то был связан с жертвами преступления. Эти допросы проводили теперь свежие силы, то есть

Монссон и старший следователь из Сундсвала Нурдин. Гуннара Альберга не было возможности освободить от его ежедневных обязанностей и послать им на помощь. В конце концов это не имело значения, так как все были убеждены, что эти допросы ничего не дадут.

Время шло, и ничего не происходило. День сменял день, из дней сложилась неделя, затем началась вторая. Вновь наступил понедельник. Было четвертое декабря, день святой Варвары. На улице было холодно и ветрено, предпраздничная покупательская суматоха чем дальше, тем больше увеличивалась.

Пополнение томилось и мечтало, когда оно окажется дома. Монссон тосковал о более мягком климате южной Швеции, а Нурдин — о здоровой северной зиме. Они не привыкли к большому городу, и им было тяжело в Стокгольме. Здесь им многое не нравилось, а особенно спешка, теснота и неприветливость жителей столицы. Как полицейских их раздражали повсеместная грубость и расцвет мелкой преступности.

— Не понимаю, как вы выдерживаете в этом городе, — сказал Нурдин.

Это был коренастый лысый мужчина с густыми бровями и прищуренными глазами.

— Мы здесь родились, и нам кажется, что везде так, — ответил Колльберг.

— Я вот ехал в метро, — молвил Нурдин, — и только от Альвика до Фридхемсплан встретил по крайней мере пятнадцать человек, которых у нас в Сундсвале полиция немедленно бы арестовала.

— У нас мало людей, — сказал Мартин Бек.

— Я знаю, но…

— Но что?

— Заметили ли вы одну вещь? Здесь люди какие-то запуганные. Обыкновенные приличные люди. Но если спросить их о чем-либо или попросить спичку, каждый готов убежать. Просто боятся. Не чувствуют себя уверенно.

— А кто теперь уверен? — сказал Колльберг.

— Я не знал такого чувства, — молвил Нурдин. — По крайней мере, в обычной обстановке. Но, наверное, и я скоро начну бояться. Есть для меня какое-либо поручение?

— Мы получили удивительную информацию, — сказал Меландер.

— О чем?

— О неопознанном мужчине в автобусе. От одной женщины в Хегерстене. Она сказала по телефону, что рядом с ее домом есть гараж, где собираются иностранцы.

— Ну и что?

— Они там частенько шумели. Она, конечно, употребила другое слово. Она сказала «драли глотку». И больше всех шумел один невысокий, чернявый мужчина лет тридцати пяти. Описание его одежды немного похоже на то, что ходило в газетах. А с некоторого времени его там не видно.

— Можно найти тысячи людей, одетых так, как тот мужчина, — скептически молвил Нурдин.

— Да, — согласился Меландер. — На девяносто девять процентов можно быть уверенным, что эта информация ничего нам не даст. Не за что зацепиться. А кроме того, женщина очень колебалась. Но поскольку другой работы для тебя нет, то..

Он не договорил, нацарапал в блокноте фамилию и адрес информаторши и вырвал листок. Зазвонил телефон.

— На, — сказал он, протягивая листок и одновременно беря трубку.

— О'кэй, — сказал Нурдин. — Я могу туда поехать. Есть машина?